загривка рогатину герцога. Но воспользоваться ею он уже не успел. Теперь все его усилия были сосредоточены лишь на том, чтобы удержаться на спине ревущего, как вулкан, зверя. Выронив рогатину и вцепившись в шерсть позади рогов чудовищного быка, Ролло закружился вместе с ним. Тур бил крупом, скакал, метался из стороны в сторону, пытаясь сбросить оседлавшего его врага. Голова Ролло шла кругом, он не слышал крика Снэфрид, не видел гарцующего неподалеку на взмыленном жеребце герцога Роберта с боевой секирой, не замечал Брана с дротиком, не решающегося метнуть его из опасения угодить в конунга. И лишь когда его ногу выше сапога обожгла резкая боль, он громко вскрикнул, невольно ослабил хватку и сейчас же, как камень, пущенный из пращи, перелетел через рога тура и рухнул в кустарник у дороги.
Пожалуй, если бы кустарник не смягчил удара, Ролло испустил бы дух. Но и без того сознание его затуманилось, он резко выдохнул и широко открыл глаза, различив черный силуэт, стремительно приближающийся к нему. «Твой час настал», – шепнул угасающий разум.
Однако в тот миг, когда тур все еще тряс головой, избавившись от непривычной тяжести на спине, герцог Роберт пришпорил коня и обрушил на его череп страшный удар секиры. На миг показалось, что даже это не в силах остановить зверя, хотя лезвие ушло в плоть по рукоять; фонтаном брызнула густая струя темной крови, а древко секиры вырвалось из рук герцога. Свирепая тварь сделала еще несколько шагов, уперлась рогами в землю рядом с неподвижным Ролло и рухнула, утробно урча, так что норманн ощутил, как глухо загудела земля.
Какое-то время Ролло лежал, постепенно приходя в себя и начиная различать окружающее. Его лицо и одежду покрывала густая турья кровь; не веря глазам, он глядел на гигантскую черную тушу, подрагивавшую в последних конвульсиях.
– Рольв!
Снэфрид на скаку спрыгнула с лошади и бросилась к нему. Упав на колени, она принялась ощупывать конунга.
– Ру, ты цел!
Бран, бледный, как призрак, склонился над ним.
– Слава норнам, – Ролло потряс головой и приподнялся, успокаивающе коснувшись щеки Снэфрид. Взглянув на Брана, он спросил:
– Что с девушкой, Бран?
– С Эммой? Она идет сюда.
– Бык не задел ее?
– Клянусь Валгаллой, если бы этот черный тролль зацепил этакую пичугу, она бы и шагу больше не ступила.
Тролль… Ролло окинул взглядом рогатое исчадие. Взгляд его задержался на застрявшей в раскроенном черепе секире. Брови Ролло дрогнули, он перевел взгляд на соскакивающего с коня герцога Нейстрийского.
– Похоже, у тебя, Роберт, сегодня был неплохой шанс окончательно избавиться от меня!
Роберт с усилием вырвал секиру из туши.
– Не мог же я упустить царственную добычу! Сегодняшняя охота не походила ни на что из того, что мне приходилось видывать.
Ролло расхохотался, но внезапно застонал. Только теперь он заметил оперение стрелы, пробившей его ногу выше сапога. Конунг нахмурился:
– Эта стрела с черным оперением принадлежит тебе, Сванхвит!
Снэфрид нахмурилась и сокрушенно покачала головой:
– Демон толкал меня под руку. Я целилась в зверя.
Мгновение он глядел на нее, затем взялся за древко стрелы и с силой рванул его. Стрела поддалась, но железный наконечник остался в теле. Ролло выругался сквозь зубы. Снэфрид, пытаясь помочь ему, ощупала тонкими пальцами рану, но наконечник сидел глубоко и его не удавалось извлечь.
– Я промахнулась, Рольв. Это моя вина.
Ролло угрюмо глядел на нее. Благодаря Снэфрид он мог сегодня погибнуть. Женщины во время травли всегда помеха. Даже такие, как Лебяжьебелая.
Однако Снэфрид считала иначе.
– Это из-за нее, – она гневно взглянула в сторону стоявшей неподалеку Эммы. – Эта рыжая не стоит того, чтобы так рисковать из-за нее.
Ролло не ответил. Ощупав бедро, он убедился, что может ходить. Стрела не задела кость, и хоть кровь продолжала сочиться, боль была терпимой.
Роберт сказал, наблюдая за Ролло:
– В моей свите есть человек, который воспитывался при монастыре. Там его обучили врачевать. Он поможет избавиться от наконечника.
Ролло одобрительно кивнул, наблюдая, как Роберт принялся свежевать тура. Первый надрез должен сделать именно он. Остальным займутся подручные. Конунг ощутил слабый укол зависти, увидев, как Роберт берет тяжелый тесак. Внезапно, перехватив взгляд норманна, герцог протянул ему клинок, обратив его рукоятью вперед.
– Мы оба уложили этого зверя. Если бы ты, Ру, не был столь лихим наездником и не оседлал быка, я не мог бы благодарить тебя за то, что ты спас жизнь Эммы.
Ролло коснулся рукояти.
– Сдается мне, что мы уже продлили наше с тобой перемирие.
Он улыбнулся, и Роберт сдержанно ответил ему:
– Тогда у меня сегодня была поистине удачная охота, – проговорил он, уступая Ролло место у чрева поверженного тура.
Широкое отточенное лезвие легко вошло в подреберье, и Ролло, держа рукоять обеими руками, повел его до самого паха поверженного великана. Хлынула дымящаяся перламутровая груда внутренностей – пожива псам. Ролло вернул клинок хозяину, обошел тушу и вытер руки о густую жесткую шерсть. При ходьбе он заметно припадал на раненую ногу.
Постепенно к дороге стали стекаться охотники. Среди них был и Ги.
– Эй, анжуец! – окликнул его Роберт. – Здесь не обойтись без тебя.
Тот самый юноша, с которым пыталась поговорить Эмма и которого Ролло ударил на пиру, оказался вдобавок и лекарем.
– Что ж, воин, теперь у тебя появилась возможность вернуть мне долг, – заметил Ролло.
Юный франк в молчании осмотрел рану.
– Ты мог бы довериться и мне, – с обидой проговорила Снэфрид, однако настаивать не стала, понимая, что муж сердит на нее. Отвернувшись, она стала глядеть, как Бран возится с лежащей лошадью Эммы.
Ги отошел к повозкам и переговорил о чем-то с людьми Ролло. Те закивали, и вскоре в одном из тюков нашелся беленый холст. Юноша оглядел его и велел нарезать полосами. Ролло нахмурился, заметив, как юноша обратился к Эмме и та стала лить ему на руки вино из меха.
– Эмма! Подойди ко мне, – окликнул ее Ролло.
Они приблизились вместе с франком. Юноша присел возле Ролло и стал промывать рану, Эмма же глядела в лицо конунга.
– Вы спасли меня сегодня, мой господин. Я буду молить за вас Бога и его Пречистую Матерь.
Ролло охнул, когда франк задел скрытый в ране наконечник, но почти сразу ему стало немного легче.
– Что с тобой случилось, Эмма? Ты, похоже, просто дразнила тура. Разве ты не могла попросту уступить ему дорогу? Или я плохо научил тебя держаться в седле?
Эмма опустила голову, взволнованно теребя прядь волос.
– Я испугалась, – удрученно вымолвила она наконец. – А потом… Я не знаю, что случилось потом с моей бедной Ригунтой…
– Зато я знаю, – произнес подошедший Бран. В руке его была зажата стрела.
– Буланую кобылку угостили прямиком в сердце, – произнес он так, чтобы его слова не дошли до ушей гомонящих вокруг охотников.
Ролло мрачно вглядывался в черное оперение стрелы. Он заскрипел зубами, когда франк сделал
