дрогнуло.
– Жена твоего отца, – все же нашлась она с ответом. Она была напугана тем смятением, которое производил во всем ее существе жар влечения, исходивший от него и создававший весьма своеобразную близость. Пойманная в сети его аромата, отдававшего дымом и сандаловым деревом, она чувствовала, в какое напряженное состояние пришли ее и без того натянутые нервы. Джесси реагировала на его прикосновения так, как будто она его хотела, как будто она возбуждена, а не полна отвращения. Пальцы Люка ласкали ее кожу, заставляя изнывать от желания. Джесси застонала, и в этом стоне смешались ожидание блаженства и неверие в то, что происходит.
Каждое движение Люка было убийственно медленным, и Джесси просто утопала в смятении, чувствуя себя парализованной этими ощущениями. Ее разум, однако, жил отдельно от нее. Тело ее стало слабым и сильным одновременно, превратившись в тирана, который не позволял ей противостоять искусителю. Она должна была бы бороться, а не подчиняться. До сего момента Джесси контролировала свою жизнь при помощи железного кулака воли – почему же сейчас она не может справиться с этим безумием? Почему она его не останавливает? Почему ее тело отвечает на его ласку?
– Ты не можешь это сделать, – выговорила она, еле слышно всхлипнув.
– Я знаю, – откликнулся Люк, нежно раздвигая ее ноги. Еще мгновение – и он уже ласкал пистолетом внутренние стороны ее бедер, обдавая лицо теплым дыханием. – Я не могу… застрелить жену своего отца.
Легкое прикосновение стали невероятным образом усилило ощущения Джесси. Она была просто зачарована. Ей казалось, что к коже прикасается шелк. Шелк смерти, подобный холодному ветерку. Более изысканной ласки она не знала за всю свою жизнь.
Джесси почувствовала прилив влажного жира между ногами, и, когда холодная сталь коснулась ее там, внутри словно что-то взорвалось, и волна наслаждения накрыла ее. Она беспомощно расплакалась, без сил нагнувшись к полу, ее лоно готово было принять дуло пистолета.
Оружие упало на влажный кафель, и Люк поймал Джесси, не дав ей упасть. «О, Господи», – прошептал он, и это неуместное в данной ситуации упоминание о Боге заставило его тоже оказаться в этих сетях, словно сделав еще одной жертвой того хаотического состояния, в котором находилась Джесси.
Джесси позволила себе расслабиться в его суровом объятии. Все еще не оправившаяся от ужаса, она вдруг поняла, что Люк тоже дрожит. Подняв за подбородок ее голову, он нагнулся к ней и поцеловал удивительно мягкими и горячими губами. Прикосновение его губ вызвало в ней странное и жаркое желание, и Джесси застонала.
Внезапно она поняла, что совершенно раздета и все ее тело горит. Бушевавшее в нем пламя, казалось, прожигает его одежду, достигая ее ставшей вдруг очень чувствительной кожи. Приступы желания были подобны весенним молниям.
Она хотела этой дикой сладости. Она хотела этого. С ним.
Рассудок кричал ей, чтобы она остановилась, и она сделала еще одну отчаянную попытку подчиниться ему. Джесси приказала себе оттолкнуть его, убежать прочь от этого чудовища, но ее пальцы предательски охватили его плечи, и в глотке родился призывный стон.
– Джесси… – Губы Люка стали жаркими и голодными, а поцелуй наполнил невыносимой негой. Джесси словно слилась с ним, испытывая нечто вроде неистовства. Пальцы Люка скользнули к ее ягодицам, а затем – между ног, погрузившись в путаницу рыжих волос на лобке. Мучительное ощущение заставило Джесси содрогнуться. Нет, только не это! Нет!
– Не прикасайся ко мне! – Джесси выгнулась назад и попыталась высвободиться из его объятий.
Черные горящие глаза Люка впились в ее лицо. Переведя дыхание, он заговорил:
– Что случилось? Ты что, меня не переносишь? Может быть, я недостаточно нежен? Или недостаточно чувствителен? Неужели Саймон был лучше?
Джесси была скорее ошарашена, чем оскорблена. Ее тело жило своей жизнью, отчаянно желая его. Ощущение его руки между ног по-прежнему жгло ее, как будто он все еще ласкал ее лоно. Но чувство гнева снова заполнило все существо Джесси – гнева на то, что он с ней сделал, на то, что она позволила сделать это с собой. Ее снова охватила дрожь – вся эта ситуация была патологически ненормальной.
Трясущимися руками она потянулась за полотенцем, с грехом пополам завернулась в него и подняла голову, чтобы встретиться глазами с Люком. Ей пришлось собрать все свои силы, чтобы вспомнить ту ярость, то обжигающее неистовство, которое десять лет назад убило ее любовь к нему. «Вспомни ту ночь, – сказала она себе. – Вспомни, что он сделал, и тебе будет легко возненавидеть его».
Джесси заметила валявшийся на полу пистолет и попыталась понять, дотянется ли она до него.
Люк посмотрел на нее понимающим взглядом и поднял оружие.
– Ничего, если я его возьму? – осведомился он, засовывая пистолет за пояс. – Я уже привязался к нему.
– Убирайся или я позову полицию!
– Это будет ошибкой, – предупреждающим тоном сказал он. – Неужели тебе хочется увидеть в передовицах заголовок типа: «ЧЕРНАЯ ВДОВА ПЫТАЕТСЯ УБИТЬ ПРИЕМНОГО СЫНА»?
– Плевать я хотела на заголовки! Немедленно уходи!
– Сначала ответь мне на некоторые вопросы, – сказал Люк, откидывая со лба свои волнистые черные с отливом волосы. – Ты многого достигла, малышка. Я хочу знать, как это произошло. Каким образом Джесси Флад, дитя трущоб, так обманула свою фортуну? Поделись со мной этим маленьким секретом, а, Джесси? И почему ты так меня боишься? Этот вопрос меня тоже очень интересует.
– Боюсь тебя? – ухмыльнулась она. – Ничего подобного.
– Тогда откуда же у меня пулевое ранение? И почему тогда ты так настаиваешь на том, чтобы я покинул этот дом?
– Потому что ты мне не нравишься, Люк.
– Правда? – Он взглянул на ее грудь, не оставляя никаких сомнений в том, о чем он сейчас подумал. –
