– Это больно, – сказал он – не столько ей, сколько себе. – Я знаю, что это больно.
Подняв ее почти до своих плеч. Люк вдруг почувствовал странный, глубоко взволновавший его импульс. Он понимал, что не в состоянии защитить это создание от той боли, которая отмерена ей жизнью. Если ей повезет, у нее хватит сил на то, чтобы справиться с тем, через что ей предстоит пройти, но, если бы существовал способ уберечь ее от всех превратностей судьбы прямо сейчас, он бы сделал это.
– Я принесу тебя в этот дом, – сказал он, указывая кивком головы на возвышавшуюся перед ними усадьбу. – Когда ты немного придешь в себя, мы найдем твой дом и свяжемся с твоими родителями.
– Я живу здесь, – сказала девочка.
– Здесь? В «Эхе»? – в изумлении воскликнул Люк, испытующе глядя на нее. – Как же тебя зовут?
– Мелисса! – Это не был голос девочки – имя выкрикнул кто-то еще. Повернувшись, Люк увидел Джесси, которая только что вылезла на край обрыва. В руках у нее были садовые ножницы, и ее глаза горели диким огнем. Она отчаянно рванулась к нему, полная какого-то животного страха.
– Что ты с ней делаешь? – закричала она. Люк заставил себя внутренне собраться, словно при встрече с демоном. Девочка, которую он так и не опустил на землю, издала жалобный стон и спрятала лицо в складках его куртки. Люк прекрасно понял, почему она так отреагировала. В грязной одежде, с развевающимися рыжими волосами Джесси напоминала сумасшедшую.
– Отпусти ее, – приказала Джесси, прерывисто дыша. Она смотрела на него с яростью, которая, как он знал по собственному опыту, могла оказаться смертельной, особенно учитывая то, что в руках у нее был острый предмет.
Девочка по-прежнему прижималась к Люку, словно боясь, что он действительно отдаст ее этой ведьме. Люк обнял ее так, как будто хотел защитить, понимая, однако, что никакая опасность ей не грозит. Джесси злилась на него, а не на ребенка. Это было достаточно очевидно. Интуиция подсказала ему, что его угораздило попасть в эпицентр семейного кризиса. Он чувствовал себя человеком, вмешавшимся не в свое дело, и в других обстоятельствах он непременно бы с извинениями откланялся.
– Я хочу, чтобы ты опустил ее на землю.
– Ей трудно дышать, – сказал Люк. – Когда я ее обнаружил, она пыталась вскарабкаться на склон оврага, а я донес ее до дома.
Джесси протянула руки.
– Я возьму ее.
Люк хотел было уклониться, но девочка дернула его за рукав куртки.
– Она моя м-мама, – заикаясь, сказала Мелисса. Кончик носа у нее покраснел, а подбородок дрожал – девочка боролась с подступившими слезами.
Дочь Джесси? Люк почувствовал, что ему как-то странно сдавило грудь. Он не мог определить, что испытывает, помимо того, что его охватило глубочайшее удивление.
– Ну что ж, – сказал он наконец, – если она твоя мама, то ты должна идти к ней.
Мэл спрятала голову в складках его одежды, подавленно всхлипнув.
– Нет! Я ее ненавижу. Это она позволила койоту умереть.
– Мэл, я ничего не могла поделать, – начала Джесси. Ее голос внезапно дрогнул, а взгляд наполнился болью. – Он был очень серьезно ранен, – пыталась объяснить она, глядя на скорчившуюся в объятиях Люка девочку. – Его нельзя было спасти. Пожалуйста, Мэл…
Люк начинал понимать, что произошло и почему обе были так потрясены. Рычание, которое он слышал незадолго до этого, оказывается, издавало раненое животное. Он сочувствовал очевидным душевным мукам Джесси. Казалось, она испытывает такие же сильные страдания, как и ее дочь. Однако стоило ей поднять голову и встретить изучающий взгляд Люка, как боль в ее глазах немедленно сменилась враждебностью. Было ясно, что ей от него ничего не нужно, даже симпатии.
– Отдай ее мне, – твердо сказала она. Люк неохотно подчинился. Он не имел права не отдавать ребенка его собственной матери, но в то же время ему казалось, что он как бы предает Мелиссу. В любом случае, выбора у него не было. Когда он уже оторвал приникшую к нему девочку, чтобы протянуть ее матери, из дома выбежала няня и помчалась к ним.
– Мелисса! – воскликнула она, подбегая к ним с вытянутыми руками. – А я тебя всюду разыскиваю!
Теперь Люка окружали сразу две женщины, готовые – даже требующие – освободить его от его ноши. Но Мэл, казалось, была не в состоянии оторваться от его рукава, и Люк с некоторым удивлением обнаружил, что не слишком-то спешит отдать ребенка. Ему даже нравилась эта доверчивость свернувшегося клубком в его объятиях существа. С ним девочка была в безопасности, и он это чувствовал; это случалось в его жизни так редко, что сейчас он испытывал новые, совершенно незнакомые ему ощущения. Ее серьезные глаза под печально подрагивавшими ресницами, озорные рыжие кудри, убранные под кепку, – все это было обращено напрямую к его сердцу, чего с ним не случалось уже очень долго.
Но порывистая Джина прервала поток его мыслей, просто-напросто подойдя к нему и вырвав Мэл из его рук с материнской безапелляционностью.
– Grazie a dio, – сказала она, хлопоча вокруг своей юной подопечной. – Слава Богу, что с тобой все в порядке, Мэл. Зачем же ты убежала?
– Отведи ее в дом, Джина, – сказала Джесси сурово и многозначительно.
Джина покраснела и немедленно начала извиняться.
– Я вышла из комнаты всего на одну минуту!
– Мы об этом позже поговорим, – ответила Джесси, энергичным кивком приказывая ей удалиться. Не приходилось сомневаться, что она очень зла на няню. – Помой ее в горячей воде, переодень в чистое и завари ей чабер.
– Чабер? – жалобно переспросила Мэл. – Он же отвратительный! У него вкус, как у грязных носков.
