Когда акулу вскрыли, в ней нашли костяное острие, вероятно, отравленной стрелы, застрявшее глубоко в голове. Она пронзила насквозь череп, но, несмотря на рану, акула вела себя так, будто и не была ранена. На этом наконечнике оставалось еще немного дерева и кокосовых волокон, но они уже так истлели, что рассыпались от малейшего прикосновения. Похоже, яд, который якобы содержался в этих стрелах, для рыб не был смертельным.
На другое утро мы снялись с якоря и покинули этот остров. За короткое время мы едва успели сделать план здешней гавани. Как показали астрономические наблюдения, она расположена под 16°28' южной широты и 167°56' восточной долготы и получила название бухта Порт-Сандвич. Не успели мы выйти за риф, как наступил штиль. Пришлось спустить шлюпки, которые отбуксировали нас в открытое море, затратив на это немало времени и труда. Индейцы воспользовались случайной отсрочкой и на четырнадцати каноэ привезли нам еще множество оружия в обмен на таитянскую материю, которая им очень нравилась. Мы и на сей раз потребовали от них продовольствия, но они расположены были к этому так же мало, как накануне, и не соглашались отдать нам ничего, кроме этих вещей, без которых им легче было обойтись или которые они без особого труда могли сделать.
К полудню мы наконец вышли из бухты, и поднявшийся ветер стал уносить нас от Малликолло. Теперь мы держали курс на Амбррим, то есть на остров, где видели огнедышащую гору. Могли бы мы получить продукты, если бы пробыли здесь подольше и ближе познакомились с местными жителями, сказать трудно; думается, все равно вряд ли, потому что о пользе наших железных изделий они не имели пока никакого представления, а других товаров за их продовольствие мы не могли им предложить.
Остров Малликолло вытянут с севера на юг и имеет в длину около 20 морских миль; гавань, где мы останавливались, расположена на его юго-восточной оконечности. В глубине острова лежат высокие, покрытые лесом горы, с которых, видимо, стекают хорошие источники и ручьи, хотя из-за густых мангровых зарослей мы не смогли до них добраться. Земля там, где мы могли ее видеть, жирная и столь же плодородная, как на островах Общества. Поскольку на соседнем острове Амбррим находится огнедышащая гора, можно предположить, что остатки, вулкана есть и на Малликолло. Растения на такой почве и в здешнем климате произрастают, видимо, хорошо и в большом разнообразии, и полезных растений здесь не меньше, чем на других островах Южного моря. Кокосовые орехи, хлебное дерево, бананы, ямс, корни
Домашние животные представлены здесь свиньями и курами, однако наше присутствие расширило этот перечень, поскольку мы оставили на Малликолло для разведения пару молодых собак с островов Общества. Индейцы выказали по этому поводу необычайную радость, но дали этим животным то же название, каким на их языке обозначают свиней
Куда более странными, чем природные продукты этой страны, выглядят ее обитатели. Насколько можно судить по толпе, что встретила нас в Порт-Сандвиче, число их довольно значительно, однако, если принять во внимание размеры острова, его не назовешь особенно густонаселенным. По-моему, самая высокая цифра, какую можно предположить,— 50 тысяч, и живут они не только в низменных областях страны, как на Таити, а расселены но площади более чем в 600 квадратных миль. Вообще Малликолло представляет собой как бы один большой лес; лишь несколько участков среди него выкорчеваны и обработаны, но подобные обитаемые места рассеяны в нем, как маленькие острова в просторах Южного моря.
Если нам когда-либо удастся проникнуть сквозь мрак, каким окутана история сего народа, то, скорее всего, окажется, что они появились в Южном море позднее, нежели обитатели островов Дружбы или Общества. Во всяком случае, очевидно, что они совсем иного происхождения; это доказывает как их вид, так и язык и нравы. Кое в чем они, видимо, сходны с жителями Новой Гвинеи и Папуа, во всяком случае у них такая же черная кожа и такие же шерстистые волосы[461]. И если климат действительно влияет на людей до такой степени, как это утверждает граф Бюффон, то Малликолло заселен не так давно, поскольку у здешних жителей со времени их переселения в эти более мягкие широты не уменьшилась ни первоначальная чернота кожи, ни шерстистая курчавость волос. Я, со своей стороны, считаю, что климат не оказывает столь общего и явного влияния, и называю данную причину лишь, предположительно, но готов отказаться от нее в пользу другого, более вероятного мнения.
К сожалению, Новая Гвинея и соседние с ней острова, единственные земли, исследование которых могло бы пролить на данный вопрос какой-либо свет, еще мало изучены, а что касается до их жителей, то они почти совсем еще нам неизвестны. Немногие путешественники, там побывавшие, сообщают лишь, что на Новой Гвинее живет более чем один народ и, что самое примечательное, наряду с неграми там есть люди с более светлой кожей, которые, судя по их обычаям, возможно родственны обитателям островов Общества и Дружбы. А может, там есть и третье племя, возникшее из смешения негров с менее чернокожими[462].
Тощее телосложение позволяет сравнить малликольцев с жителями Новой Голландии [Австралии], однако в остальном они совершенно от них отличны. Представляется особенно странным и, на мой взгляд, совершенно своеобразным обычай этого народа перетягивать себе живот шнуром так крепко, что тому, кто не приучен к сей моде с детства, он причинял бы, вероятно, крайнее неудобство, а возможно, и вред здоровью. Шнур, который для этого используется, примерно с палец толщиной, образует над пупком очень глубокую перетяжку, так что кажется, будто у них два живота, один выше, другой ниже пояса. Капитан Кук по этой причине любил сравнивать их с муравьями. Рука выше локтя тоже перетянута очень тесным браслетом, вероятно таким же манером. Несомненно, подобные браслеты они должны надевать уже в детстве, да так с ними и вырастать.
Черты лица у них крайне безобразны, но в них немало мужественности, живости, смышлености. Нижней частью лица, особенно губами, они весьма отличаются от африканских негров, верхняя же часть, особенно нос, имеет такой же вид, как у них, и волосы такие же шерстистые и курчавые. Вдавленный лоб сформирован, видимо, не природой, а руками матерей; ведь известно, что голова новорожденного может принимать любые формы. Например, на Американском континенте есть народы, которые стараются придать головам своих детей форму солнца, луны или других тел. На Малликолло стискивание головы не заходит столь далеко и немного добавляет к природному безобразию их лиц.
Климат на этом и на соседних островах очень теплый, но, вероятно, не такой умеренный, как на Таити, поскольку Малликолло гораздо большe пo размеру. Правда, во время нашего краткого здесь пребывания мы не страдали от чрезмерной жары. Термометр показывал 76—78° [24—25°С], что для жарких широт вполне сносно. В таком климате не нужно одежды, и носить ее было бы чистой роскошью, для которой местные жители еще недостаточно богаты и зажиточны. Густой лес, покрывающий всю страну, достаточно защищает ее как от жара отвесных солнечных лучей, так и от суровых ветров.
Единственное, что прикрывали туземцы,— это половые органы, и то, по-моему, лишь для того, чтобы защитить от повреждений сии чувствительнейшие части тела в лесах, полных колючек и сучьев. Что это было главной причиной, доказывает хотя бы обыкновение подтягивать их вверх. Стыдливость, во всяком случае, тут ни при чем; ведь она, как целомудрие, является лишь следствием нашего воспитания, но не врожденным понятием; считать ее таковым у нас столь же мало оснований, как выдавать за природные инстинкты многие другие моральные чувства. Все грубые, необразованные народы наглядно показывают, что стыд и целомудрие в природном состоянии — добродетели совершенно неведомые. А значит, это чисто условные добродетели, всюду принимающие разные формы в зависимости от степени утонченности и нравов. Если бы мы попытались внушить мужчинам на Малликолло наши понятия о воспитанности и чести и прикрыть их к тому же чужеродными одеждами, вот тогда они наверняка не смогли бы воздержаться от непристойных мыслей, ибо форма таких одежд скорее поощряет их, нежели им препятствует. Точно так же и женщины здесь меньше всего заботились о стыдливости, когда надевали свой жалкий пук соломы, который служил им вместо передника.
