островах Общества и Дружбы [Тонга], это отнюдь не пошло на пользу, да и певчим птицам, с большим трудом пойманным на Новой Зеландии, такая погода не очень понравилась. У нас с отцом было пять голубей, но они умерли один за другим еще до 16 декабря, поскольку в наших каютах было крайне холодно; даже в матросском кубрике было теплее, чем у нас. Термометр в обеих наших каютах показывал едва ли на 5° больше, чем на открытом воздухе. На беду, они еще располагались перед главной мачтой, где корабль особенно подвергается натиску стихий, так что в них проникали и ветер, и дождь.

16-го после полудня, а также 17-го были спущены шлюпки, чтобы набрать кусков льда для пополнения наших запасов воды. Лед был старый, ноздреватый, пропитанный частицами соленой воды, поскольку он долго проплавал, подтаивая, в море. Однако, если кускам дать некоторое время вылежаться на палубе, чтобы вытекли капли соленой воды, воду, полученную из этого льда, можно пить. С 17-го по 20-е мы не видели вокруг ни одной птицы. Они вдруг словно исчезли без видимой причины. Однако в последний из названных дней показалось несколько альбатросов.

За это время мы обошли ледяное поле, преградившее нам путь, и смогли вновь взять курс на юг, поскольку в этом состояла главная задача нашего путешествия. 20-го после полудня мы второй раз прошли антарктический полярный круг. Погода была сырая, туманная, вокруг все время ледовые острова, ветер весьма свежий. Антарктические буревестники и кит, пустивший водяной фонтан недалеко от корабля, как бы сказали нам «добро пожаловать» при вступлении в холодные широты.

К ночи мы заметили двух тюленей, которых я не видел уже четырнадцать дней. Некоторые наши спутники сделали из этого вывод, что мы приближаемся к земле. Однако надежда скоро опять угасла, поскольку в течение нескольких дней, добравшись до 67°12' южной широты за антарктическим кругом мы не видели ничего, кроме льда.

23-го после полудня мы оказались в окружении ледяных островов, а море было почти сплошь покрыто битым льдом. Поэтому мы легли в дрейф, спустили на воду шлюпки и подняли на борт куски льда. Теперь вокруг нас было много птиц. Офицеры с шлюпок подстрелили несколько буревестников, предоставив нам возможность зарисовать их и описать.

К тому времени многие жаловались на ревматические недомогания, головную боль, опухшие железы и насморк. Причиной всему могла быть вода из растопленного льда. Мой отец уже несколько дней чувствовал себя плохо из-за простуды, теперь это недомогание перешло в сильный ревматизм и сопровождалось лихорадкой, которая заставила его лечь в постель. А все потому, что за неимением лучшего он принужден был обходиться такой плохой каютой, где от постоянной сырости все гнило и покрывалось плесенью. Особенно чувствителен холод был сегодня, когда разница между температурой в его каюте и на палубе составляла всего два с половиной градуса.

Подняв шлюпки, мы всю ночь и весь следующий день продвигались на север, насколько позволял встречный ветер. 25-го прояснело, ветер сменился штилем, в полдень мы насчитали вокруг себя более девяноста больших ледяных островов. В честь рождества капитан по обычаю пригласил всех офицеров к себе на обед, а один из лейтенантов угощал унтер-офицеров. Матросы получили двойную порцию пудинга и наслаждались водкой, которую прикапливали ради сегодняшнего дня уже целый месяц. Поистине это было единственным, что их заботило, о другом же они почти или вовсе не печалились. Ни большие ледовые поля, между которыми нас несло по воле одного лишь течения, ни постоянная опасность разбиться о них не могли их удержать от любимого занятия. Они заявили, что, покуда хватит водки, будут праздновать рождество как христиане, пусть хоть все стихии ополчатся против них. Привычка к морской жизни давно закалила их против всяких опасностей, тяжелой работы, суровой погоды и любых напастей, укрепила их мускулы, притупила нервы и лишила чувствительности. И если они так мало заботились о себе, нетрудно понять, что еще меньше они переживали за других. Вынужденные повиноваться суровой дисциплине, они тиранствовали над теми, кто имел несчастье оказаться в их власти. Вид врага пробуждает в них воинственность. Привычка уничтожать и убивать становится у них страстью, чему в этом плавании мы видели, увы, немало доказательств, когда они по малейшему поводу рвались тотчас стрелять в индейцев. Их образ жизни лишает их возможности наслаждаться тихими домашними радостями, и место лучших чувств заступают грубые животные страсти.

At last, extinct each social feeling, fell And joyless inhumanity pervades And petrifies the heart. Thompson[362]

Хотя они принадлежат к цивилизованным нациям, это все же особый класс людей, бесчувственных, одержимых страстями, мстительных, но в то же время храбрых, прямодушных и верных в отношениях друг с другом.

В полдень измерили высоту солнца, и выяснилось, что мы находимся под 66°22' южной широты, то есть прошли обратно через антарктический (полярный) круг. Пока мы оставались внутри его, у нас почти не было ночи, и в дневнике моего отца я нахожу немало мест, написанных за несколько минут до полуночи при свете солнца. Сегодня ночью солнце тоже находилось за горизонтом так недолго, что все время держались светлые сумерки. Махеине был настолько изумлен сим явлением, что не желал верить своим глазам. Все попытки объяснить ему суть дела были тщетны; он говорил, что земляки не поверят ему, если он, вернувшись, станет рассказывать им про такие чудеса, как «окаменевший дождь» и «постоянный день». Первые венецианцы, проплывшие вокруг северной оконечности Европы, были точно так же удивлены, видя солнце все время над горизонтом. «Мы могли отличать день от ночи,— говорят они,— только по инстинкту морских птиц, которые обычно часа на четыре улетали к берегу отдыхать»[363]. В этих местах далеко вокруг, видимо, не было никакой земли, так что мы не имели возможности проверить справедливость сего наблюдения, но часто и в 11 часов ночи, да и в течение всей ночи видели птиц, летавших вокруг корабля.

В шесть утра мы насчитали вокруг 105 больших ледяных островов. Погода оставалась ясной, хорошей и безветренной. К полудню следующего дня ничего не изменилось, разве что матросы были вдребезги пьяны. С верхушки мачты мы насчитали 168 ледяных островов, причем некоторые были длиной в полмили и размерами ни один не уступал кораблю. Все это представляло собой величественное и грозное зрелище. Казалось, будто перед нами обломки какого-то разрушенного мира или, может, уголок ада, каким его описывают поэты,— такое сравнение приходило на ум, тем более что отовсюду доносились ругань и проклятия.

После полудня поднялся небольшой ветер, и с его помощью мы стали медленно продвигаться на север. Ледовые острова уменьшались по мере того, как мы удалялись от антарктического круга. На следующее утро к 4 часа была спущена шлюпка, чтобы взять свежего льда. Едва мы с этим справились, как ветер переменился и принес с северо-востока снег и град. Мой отец и еще двенадцать человек опять стали жаловаться на ревматические боли и вынуждены были оставаться в постелях. Правда, опасные признаки цинги отсутствовали, однако я, как и все, кто казался хоть в малой степени задет ею, дважды в день пили помногу светлого и теплого пивного сусла и по возможности воздерживались от солонины. Но, хотя формально никто из нас не считался больным, у всех был такой болезненный, изнуренный вид, что можно было опасаться неприятных последствий. Сам капитан Кук побледнел, похудел, потерял аппетит и страдал от постоянного запора. Мы теперь шли на север с той скоростью, какую нам позволял ветер, и 1 января 1774 года под 59°7' южной широты совсем потеряли из виду льды. 4-го сильный западный ветер поднял волну, и мы вынуждены были зарифить паруса или наполовину убрать их. Поднимались очень высокие волны, они с силой швыряли корабль из стороны в сторону. Такая погода держалась до полудня 6-го, когда мы достигли 51° южной широты и при попутном ветре пошли на норд-норд-ост.

Теперь мы находились всего в нескольких градусах от места, где были в прошлом году по пути из Новой Зеландии на Таити, и опять пошли туда, чтобы не оставлять не обследованной ни одну существенную область этого великого океана. Насколько нам до сих пор удалось продвинуться на юг, мы

Добавить отзыв
ВСЕ ОТЗЫВЫ О КНИГЕ В ИЗБРАННОЕ

0

Вы можете отметить интересные вам фрагменты текста, которые будут доступны по уникальной ссылке в адресной строке браузера.

Отметить Добавить цитату