океанской бездне вообще нечто иное, обладающее уникальными научными достижениями и совершеннейшими технологиями?
Как известно, 60-е годы ознаменовались большим шумом в связи с НЛО, вернее даже, с НПО — неопознанными подводными объектами. Не минула сия чаша и отечественный Военно-морской флот. НЛО добрались и до наших атомных субмарин.
Вспоминает контр-адмирал запаса О.Г. Чефонов:
«В то время я командовал атомной ракетной лодкой. Возвращались в базу где-то на траверзе Находки. Шли в надводном положении. Туман, видимость нулевая. Работает радиолокационная станция. Внезапно на экране РЛС появляется цель и быстро идет на пересечение нашего курса. ГКП БИП[1] начинает определять элементы ее движения. Скорость большая. Отметка четкая. Совершенно ясно, что это не помеха. Я увеличиваю ход, чтобы проскочить. Цель — тоже. Рисковать опасно, решаю застопорить ход и пропустить ее. Помимо этого начали подавать все возможные сигналы: пускали ракеты, включали ревун, зажгли кормовой огонь и прожектор. Слушаю доклады: „Дистанция — пять кабельтовых, четыре… три… два… один…“ Все находящиеся на мостике до боли в глазах вглядываются туда, откуда должна появиться неизвестная цель. Акустик почти кричит: „0,5 кабельтова! Цель вошла в мертвую зону!“ У нас все освещено, гудим. Напряжение страшное. Все на пределе. Проходит, как вечность, минута, за ней другая, третья… Вот сейчас цель появится с другого борта. Мы прождали четверть часа, но цель так и не появилась. Перевели дух и на самом малом пошли в базу. Второй подобный случай был со мной где-то спустя год. Мы возвращались домой с полигона. На этот раз видимость была полная. Опять четкая засветка на РЛС[2]. На мостике нас человек пять-шесть. Во все глаза смотрим по пеленгу, указанному радиометристом. Но абсолютно ничего не видим! БИП ведет цель. Она опасно сближается. Я после случая под Находкой опытный, приказываю все записывать в вахтенный журнал. „На РЛС цель. БИП определил ЭДЦ[3]. Есть опасность столкновения. Для избегания столкновения выполняю все действия согласно МППСС“. Дали стоп. Опять прожектор, ракеты, ревун. Обнаруженная, но невидимая цель опять входит в нашу мертвую зону и навсегда исчезает. Ни на воде, ни в воздухе ничего… По приходе доложил командиру, тот лишь отмахнулся: „Да ну тебя! Еще этих забот не хватало! Если доложим, сейчас же проверяющих понаедет!“ Потом мы этот случай с другими командирами обсуждали. Оказалось, нечто подобное было и у многих из них. На том все и кончилось».
Рассказывает один из старейших подводников Тихоокеанского флота контр-адмирал в отставке А.Т. Штыров:
«Примерно 40 лет тому назад я был командиром дизельной подводной лодки проекта 613-В с базированием в бухте Малый Улисс. Обыватель, видимо, догадывается, что это в районе Владивостока. Однажды я вышел в залив Петра Великого „работать“ с атомной подводной лодкой в дуэльной ситуации. Был сильный шторм, я погрузился в пучины морские и начал караулить „супостата“. Но атомная лодка не пришла. Я выждал полигонное время, всплыл под перископ, дал донесение и получил приказание — следовать в базу. А море… заштилело, что случается в это время года (август) крайне редко. Зеркальная гладь, полнейший штиль, в небе — ни облачка. И вверенная мне субмарина неспешно почухала в базу, легши на курс норд в сторону мыса Поворотный. Спешить было решительно некуда. На мостике — сплошная дрема. Я — на штатном правом крыле мостика; на левом — вахтенный офицер, сзади и чуть выше — сигнальщик. Разрешено мусолить сигареты…
Внезапный запрос из штурманской рубки: „Мостик! Прошу разрешения поднять антенну РЛС и определиться по берегу“.
Это запрос штурмана. Между тем голубоватые отроги гор Сихотэ-Алиня явственно просматривались в легкой дымке.
— Берег и так виден, — поддразнил я штурмана.
— Но мне положено определяться еще и техническими средствами, согласно правилам штурманской службы, — начал сердиться педант-штурман.
— Ну, раз согласно положено, определяйтесь, — развеселился я.
Поднята антенна РЛС „Альбатрос“ и начала вращение по горизонту.
— Мостик! Прямо по курсу — берег, дистанция 38 миль (это на 40-мильной шкале).
И вдруг — непонятное:
— Мостик! Средняя морская цель справа 10, дистанция 38 кабельтов!
На такой дистанции, да еще при штилевом море и полной видимости, любая надводная цель видима без всякого бинокля. Между тем… горизонт был пуст.
„Чертовщина какая-то“, — подумал я и по старой командирской привычке спустился вниз, в рубку радиолокации. Действительно, вот она, четкая засветка цели. А дистанция уменьшается за счет хода лодки. Выходит, цель неподвижна. А на горизонте никаких целей не было.
— Мостик! — упрямствовали радиометристы. — Средняя морская цель, дистанция 30… 25… 15 кабельтовых.
А поверхность моря была девственно чиста.
„Прямо чертовщина, ей-ей“, — снова подумал я и приказал вызвать на мостик всех свободных офицеров с биноклями. На предмет того, что у меня самого чуть было „не поехала крыша“. Но на горизонте… целей не было!
— Мостик! — упорствовали радиометристы. — Средняя надводная цель, дистанция 10, дистанция — 5 кабельтовых. Цель входит в мертвую зону (это значит, дистанция слишком мала).
— Стоп дизель! — И на инерции малого хода скользим к загадочной цели.
— Акустики! Прослушать горизонт! Слушать шумы!
— Шумов нет! — бодро докладывали слухачи. — Горизонт чист!
— Акустики! — командую я. — Включить гидролокатор. Обследовать горизонт на малой шкале!
А лодка неспешно приближалась к непонятной цели на инерции хода и наконец остановилась…
— Шумов нет. Цель неподвижна!
— Классифицировать цель! — приказываю я.
Тон эхо глухой, как от деревянной бочки, дистанция один кабельтов. Шумов нет.
Я спустился в рубку акустиков. Действительно! Что за цель? Если это мини-лодка со стабилизатором глубины, то почему нет внутренних шумов механизмов? А их нет. Если притопленная бочка, то она не может „висеть“ на глубине, она должна подвсплыть или уйти на глубины. Может быть, какой-либо кашалот, или кит, или плотный косяк рыбы? Опять-таки — рыбы слишком болтливый народец, и это распознали бы акустики, а это люд музыкальный. И еще — почему четкие края среза? И опять-таки — при чем тут радиолокация?
Между тем неподвижная цель стояла под бортом, а офицеры свесились за борт. Даже осматривали небо: ни тебе „зеленых лучей“ и вообще — ничего! А небо чисто, как рыбка младенца. Получается: глаза ничего не „берут“, а приборы фиксируют. Истинное наваждение. В конце концов я плюнул с досады и приказал следовать дальше. Запущен дизель.
— Мостик! Цель прямо по корме! Дистанция 5 кабельтовых, увеличивается.
Ясно, что цель появилась на экране РЛС, когда вышла за пределы мертвой зоны. Отпустив цель на дистанцию 20 кабельтовых, я не выдержал, описал „коордонат“ (маневр выхода в прежнее место корабля. — В.В.) и приблизился к непонятной цели с другого борта. Все повторилось.
Офицеры воззрились на небо, нет ли какого „зеленого луча“ или „нечистой силы“, зависшей на небе. Но небо было девственно чистым, как юбка у старой девственницы. В конце концов я приказал снять все записи приборов и кальку маневрирования — для начальства. На этом все и закончилось».
От таких сообщений и вправду первое время упорно отмахивались. Но всему есть предел, и настал момент, когда «квакеры» вкупе с НПО уже не на шутку обеспокоили командование ВМФ. Тогда-то решением министра обороны маршала А. А. Гречко при разведу правлении ВМФ была создана спецгруппа из нескольких офицеров. Задача перед ней была поставлена весьма и весьма непростая: изучение, систематизация и анализ всех необъяснимых явлений, происходящих в Мировом океане и могущих представлять опасность для наших кораблей. Со свойственной ему обстоятельностью Главнокомандующий ВМФ СССР С.Г. Горшков сказал: «Проблема крайне сложная и новая для нас, а потому для ее решения сил и
