посмотрела ей вслед. Походка женщины выражала уверенность и сексуальность, и они так странно противоречили тому загнанному глубоко внутрь чувству страха, которое Лорен на краткий миг заметила в ее зеленых глазах. На какие-то несколько секунд Марлена стала походить на маленькую девочку, а не на сирену.
Лорен встряхнула головой, чтобы прогнать видение. Черт, кажется, она устала сильнее, чем думала. В Марлене не было ничего, даже отдаленно напоминавшего обиженного ребенка. Кроме того, ей следовало поразмыслить над значительно более важными вещами, включая и то, как Кэл с Брэди отреагировали на появление Харви Мак-Леода. Не станет ли последний джокером в колоде? Не сыграет ли он роль катализатора, присутствие которого вызовет лавину насилия? И как быть с тем человеком, головорезом, как назвал его Кэл, который шел по следу Марлены?
Брэди страшно ревновал. Невольно Лорен принялась искать его взглядом. Он по-прежнему хмурился, длинными взмахами завершая чистку. Шкура лошади лоснилась и сияла, но Лорен и невооруженным глазом видела, что животное сходит с ума от беспокойства. Кобыла прижала уши к голове, и этот знак мог прочесть даже непосвященный.
Покусывая губу, она осторожно приблизилась к нервничающей лошади сбоку. Движения Брэди замедлились, когда он заметил Лорен.
— Она уже чистая, Брэди. Такими темпами ты сдерешь с нее шкуру.
Услышав ее слова, он замер, потом обреченно опустил руки.
— Вы правы. Извини, хорошая моя. — Он похлопал животное по шее, и его пальцы нашли местечко, где лошади покусывают друг друга, ласкаясь. Лорен почувствовала, как кобыла расслабилась от знакомого, успокаивающего прикосновения. А вот о Брэди она не могла сказать того же.
— Брэди, если когда-нибудь тебе захочется поговорить…
— Нет! — От очевидной досады у него покраснело лицо. Я хочу сказать нет, спасибо, мэм. Я справлюсь с собой.
— Разумеется.
Глядя, как он уводит свою кобылу, она вдруг почувствовала, что ее охватывает чувство беспомощности. «Почему я? Почему мне досталась эта дурацкая работа?» — размышляла она, сжав кулаки и терзаясь отчаянием. Она чувствовала себя не в своей тарелке, не имея понятия, как можно разрядить эти сильные эмоции.
— Лучше оставьте малыша в покое.
Лорен подняла голову и увидела, что на нее смотрит Кэл.
— Наверное, вы правы. Но он так расстроен.
— Расстроен? — Кэл взвалил на плечо свое седло и свободной рукой взял уздечку. — Да он похож на жеребца, под седло которому попала колючка.
Она вновь переключила внимание на удалявшегося Брэди.
— Мне подумалось, что я сумею отвлечь его и что он сможет остыть.
— В таком состоянии мужчину не отвлечешь ничем. Если уж ты сел в седло, а калитка распахнута, то нужно ехать вперед и развеяться. И слепому видно, что парень напрашивается на неприятности, но говорить ему об этом бесполезно. Впрочем, он сам все скоро поймет, когда ткнется носом в землю.
— Какая живая аналогия с родео. Очень уместно. — Он был прав, и она знала это, отчего ее слова прозвучали резче, чем она хотела.
Кэл разглядывал ее, сузив глаза.
— Понимаете, я догадываюсь, что вы задумали.
Сердце у нее неровно забилось в груди. Он знал? Откуда? Лорен напустила на себя неприступный вид.
— Правда? И что же именно? — Не дожидаясь ответа, она направилась в служебное помещение, находившееся в задней части конюшни. По пути ей встретился Брэди, шагавший по направлению к дому. Избегая смотреть ей в глаза, он просто кивнул ей в знак приветствия.
Кэл шагал рядом с Лорен, стараясь не слишком спешить, чтобы не обогнать ее.
— Вы как миротворец — терпеть не можете конфликты, все время суетитесь, пытаетесь всех примирить и успокоить.
Его слова вызвали у нее какое-то душевное неудобство. Он был прав, она совала нос не в свое дело, стараясь сохранить при этом уверенность и самоуважение. Чаще всего ей это удавалось. Лорен поневоле пришлось развить в себе чувство уверенности, хотя бы ради того, чтобы настоять на своем и поступить против воли родителей. Она прошла долгий путь, но в том, что сказал Кэл, была своя доля правды. Она по- прежнему ненавидела суматоху и беспорядок.
— А что плохого в том, чтобы стремиться к миру и гармонии? — Она зашагала быстрее, ее подгоняли раздражение и гнев. — Почему людям обязательно нужно создавать себе проблемы во всем?
Лорен с разгону влетела в служебное помещение, где царил полумрак, и остановилась как вкопанная. Руки ей оттягивало седло, и она с радостью попросту швырнула бы его на пол, но переход от яркого солнечного света к полной темноте оказался слишком резким, и на какое-то время она ослепла. Кэлу, казалось, было все равно — поскрипывание и позвякивание, донесшееся до нее, подсказывало, что он благополучно пристроил собственное седло. Разумеется, он прекрасно знал каждый дюйм этого помещения и мог работать даже с завязанными глазами.
— Ни черта не вижу, — проворчала она.
Внезапно Кэл оказался совсем рядом с ней в темноте. Сердце Лорен вновь учащенно забилось — на этот раз от предвкушения, — когда он взял тяжелое седло у нее из рук. Ее усталые руки готовы были начать левитировать сами по себе, после того как она избавилась от своей ноши, и отчего-то ей вдруг захотелось расхохотаться. Вместо этого она плотно прижала руки к бокам. Когда Кэл повернулся к ней, глаза Лорен уже привыкли к темноте, и она смогла разглядеть его лицо. Он снял шляпу, и у нее вновь участился пульс от одного его вида. Она с опозданием поняла, что пока он возился с седлами, ей следовало бы повернуться и выйти на свет, где она будет в безопасности. Но было уже слишком поздно. У Кэла снова был этот голодный взгляд. И у нее, боялась она, тоже.
Он подступил к ней вплотную.
— Разворошить осиное гнездо не всегда так уж плохо. — Кэл оказался настолько близко, что его дыхание шевельнуло прядь волос у нее на лбу. В ее возбужденном состоянии это походило на ласку. Она отстранено обратила внимание и на пылинки, танцевавшие в луче света за Кэлом, и на запах лошадей и промасленной кожи, смешавшийся с более резким ароматом древесной смолы.
Один, два, три, четыре удара сердца, а он еще так и не поцеловал ее, хотя она едва сдерживалась, чтобы не броситься ему на шею. Потом он поднял руки, но, вместо того чтобы взять ее лицо, чего она ожидала с замиранием сердца, неожиданно снял с нее шляпу и нежно провел рукой по волосам.
— Я хочу немного расшевелить вас. — Он не сводил с нее своих серых глаз. — А для начала — прогнать эту вашу невозмутимость.
Она закрыла глаза, когда он снова погладил ее по голове. Ей не хотелось признаваться даже себе самой в том, как возбуждающе действует он на нее, но в этом было мало толку, если она собиралась просто стоять здесь, наслаждаясь каждым новым, неизведанным ранее ощущением.
— У вас это неплохо получается, — еле слышно выдохнула она.
— М-м, но я хочу большего.
Она с трудом удержалась, чтобы не облизнуть губы.
— Например?
— Например, вот так.
Она широко распахнула глаза, когда его губы нежно коснулись ее рта, а потом закрыла их, отдаваясь страстному, горячему поцелую. Руки ее, словно помимо воли, поднялись и замерли у него на поясе, вцепившись в петельки джинсов. Он прервал поцелуй, слишком быстро, как ей показалось, но не отстранился.
Кэл положил руки ей на плечи, а потом вдруг сжал локти Лорен.
— Я хочу расшевелить ваше воображение, — сказал он, поднимая ее руки, пока они не сомкнулись у него на шее. — Я хочу разгорячить вашу кровь.
Вместо ответа она запрокинула голову и впилась ему в губы поцелуем. Он ответил ей со страстью,
