полосе и дальше, в стороне от летного поля, на погрузочных площадках. Он видел, что люди делали импровизированные огнеметы, используя бензовозы, из шлангов которых поливали огнем это вещество и сдерживали его продвижение.
В этот раз самолет стоял всего пять минут, времени не хватило даже для дозаправки горючим. В контрольной башне дежурную сменил какой-то мужчина, который ничего не знал о его жене и новорожденном. Как показалось Питу, мужчина на контрольной башне впал в истерику, это было слышно по его голосу.
— Это вещество уже проникло в здание! Боже мой! Оно в здании!
Потом передача прервалась, и уже другой, более спокойный голос заговорил, но, видимо, с большего расстояния.
— Уолли? Это ты, Уолли? — крикнул Пит.
— Да. Погрузились, Пит? Это последний полет, приятель. Получи подтверждение в Милуоки, хорошо?
С трудом поборов волнение, Пит произнес обязательные в таких случаях слова. Затем последовали короткий разбег и взлет. Он повел машину круто вверх, не обращая внимания на короткий выкрик, который услышал в наушниках. Через секунду он снял их с головы, прислушиваясь к крикам уже в самом самолете, словно они вторили тем, что он услыхал с контрольной башни. Он повернулся и увидел струйку воды, бегущую из-под двери.
— Только не в озере! — сказал он сам себе громко. — Эта тварь может жить в воде и расползаться дальше. Нет, мне нужно хорошенько разрушенное здание, лучше, если оно уже горит…
И тут он увидел это здание — роскошный жилой дом. Он поднял самолет повыше, сделал круг, потом еще поднялся повыше, а затем круто опустил нос самолета вниз. Тонкая зеленоватая ниточка вползла в кабину пилота, и Пит с минуту смотрел на нее. Потом он закрыл глаза и стал молиться:
— Господи, пусть это будет мальчик! Дай мне погибнуть вместе с машиной, а не от этой гадины!
И тут самолет со страшным грохотом взорвался…
Марк Кеннистон отчетливо представлял себе клон, перебирающийся через барьер из раствора йода, который они разбрызгали. Он отдавал себе отчет в том, что на этот раз у него нет практически ни одного способа перехитрить клон. Надзирательница стояла в двери и смотрела на выход к пожарной лестнице в глубине вестибюля.
— Вот оно, — произнесла она, и Марк открыл глаза, сжал руку Эди, которая каким-то образом очутилась в его руке.
— Гарри, ты и другие мужчины, соберите все какие возможно простыни. Да побыстрее! — приказал Марк.
Гарри и двое других мужчин бросились внутрь помещения. Их топот гулко разнесся по разрушенному зданию.
— А вы, — обратился Марк к надзирательнице, — начинайте рвать простыни на полосы, и чем уже они получатся, тем лучше. Следите только, чтобы они не скручивались в тесемки.
Он взглянул на девушек, прикидывая, кто из них сможет передвигаться самостоятельно, отделяя от тех, кто сделать этого не в состоянии. Гарри бросил в комнату две простыни и снова выбежал. Марк схватил одну из них и принялся раздирать ее на полосы шириной в шестнадцать дюймов.
— Мы должны, — сказал он, лихорадочно продолжая рвать ткань, — запеленать самих себя и всех остальных, как мумии.
Он принялся забинтовывать одну из девушек, окутывая ее ноги таким образом, чтобы не видно было ни одного кусочка тела.
— Продолжай бинтовать, — сказал он Эди, а сам принялся за другую девушку.
— Только следите за тем, чтобы ни один кусочек тела не остался неприкрытым. — Он кинул взгляд на то, как идут дела у Эди, и одобрительно кивнул ей. — Все правильно. А теперь принимаемся за голову, закроем все: рот, глаза и так далее. — Он улыбнулся перепуганной девушке и, наклонившись к ней, сказал:
— Представь себе, что мы играем в слепых.
Эди прикрыла ее глаза лентой, и девушка кивнула своей забинтованной головой.
В комнате появилось еще шесть простынь, потом еще семь или восемь. После этого мужчина никуда не пошел.
— Там уже не пройти, — сказал он, — тварь покрывает пол.
— Хорошо, — ответил ему Марк, — рвите простыни шириной фута в полтора и тщательно обматывайтесь полосами, с большим запасом перекрывая витки.
Он закончил бинтовать одну девушку, потом принялся за другую. Пришли Гарри и второй доброволец, они принесли еще несколько простынь.
— Все, доктор. Больше нет, — сказал Гарри Марку. Он захлопнул дверь и подоткнул в щель одну из простынь. — Это не остановит ее, но на какое-то время задержит.
Он принялся рвать простыни, и некоторое время в комнате было тихо. Вдруг надзирательница указала на бледно-зеленую нить, которая нашла трещину в штукатурке и теперь, извиваясь, раскачивалась вдоль стены, в сорока футах от того места, где они работали.
Они успели забинтовать девушек. Марк забинтовал Эди, а Гарри в это время трудился, бинтуя надзирательницу. Последним бинтовался Марк. В это время клон добрался до первой из девушек и начал ощупывать ее неподвижное тело. Она не сделала ни одного движения, и Марк надеялся, что она потеряла сознание. Он натянул себе на голову наволочку и перестал что-либо видеть, кроме слабого светлого пятна со стороны окна. Как можно туже он обмотал и затянул вокруг шеи полоску ткани, а потом завязал узел.
— Все готовы? — спросил он сдавленным голосом. В ответ послышалось глухое ворчание остальных. — Хорошо. Тогда вперед пойдет надзирательница, она будет выводить нас. Все остальные должны взяться за руки и идти следом. Каждый мужчина понесет одну из девушек, которые не могут ходить, и…
— Я понесу Милли, — прервала его надзирательница. — Она легкая.
— Прекрасно, — сказал Марк. — В таком случае останутся только две девушки, за которыми мы должны будем вернуться.
Кто-то ойкнул, и послышался сдавленный вопль:
— Это ползает по мне. Я не могу, не могу!
— Это будет на всех нас! — крикнул Марк резко, отлично понимая, что паника может все погубить. — Тихо! Как только вы почувствуете это на себе, продолжайте идти ровным шагом, не торопитесь. Но не останавливайтесь и не дергайтесь. Эта штука будет тянуться за вами некоторое время, а потом отпадет, как только убедится, что имеет дело с несъедобной для него тканью. Где бы вас это ни застало, не впадайте в панику и не пытайтесь убежать.
Марк обнаружил, что уже различает кое-что через наволочку, и направился к первой из девушек, лежавшей на полу. Он помнил, что у нее сломана нога.
— Нужен один из мужчин, — сказал он.
Кто-то дотронулся до его руки, и он услыхал, как девушку подняли. Гарри взял другую девушку. Потом подошла надзирательница.
— Милли? — спросила она. В ответ послышался плач. — Тихо, тихо! Я постараюсь не делать тебе больно.
Марк взял следующую девушку и вдруг почувствовал, что другая поднимается на ноги.
— Пожалуйста, не оставляйте меня одну, — взмолилась она, снова падая на пол. — Я смогу передвигаться, честное слово, смогу, если кто-нибудь будет мне помогать, ну, совсем чуть-чуть помогать.
Несколько девушек собрались вокруг двух оставшихся на полу.
— Мы не бросим вас, — сказал кто-то резко. — Вставайте, пошли!
Марк стиснул зубы, когда услышал, как ломается кость, и понял, что временная шина не удержала конечности и кость разошлась. Девушка вскрикнула и умолкла.
— Мы взяли ее, — сказал все тот же резкий голос. — Она, наверное, ходить не будет, но останется
