Веселье? Хм…
– Ну ладно! Посмотрим на твое «веселье». Но если я умру здесь от скуки – это досадное недоразумение будет на твоей совести!
«Живет моя отрада в высоком терему-у-у, а в терем тот высокий нет хода никому-у-у!» – От неожиданно раздавшегося за забором нестройного завывания я вздрогнула так, что едва не сверзлась со стула.
– Вот говорила же Гальке, чтобы не давала этому алкашу полтинник!
– Ну веселье не веселье… – домовой ехидно осклабился, – а со скуки не помрешь – это факт! А чего это Гришка репертуар сменил? – Хряп озадаченно почесал кудлатую макушку.
– Ну, – я пожала плечами, заодно разогнав комаров, – видать, захотелось и для соседки чего задушевное сбацать!
«Ты сказала во середу, придешь в гости до обеду. Жду-пожду – тэбэ нема… Пидманула-пидвела!» – лихо перешел на ближнезарубежный фольклор этот местный трубадур.
– И после этого ты хочешь, чтобы я осталась?! – Я уставилась на домового, явно наслаждающегося пением Гришки, и прислушалась.
Хм, довольно неплохой тенор. Может быть, в другой раз мне бы его творчество даже понравилось, но только не здесь и не сейчас!
Следующая песня заставила меня вскочить, едва не опрокинув стул. Нет, ну я этому вокалисту завтра фальцет обеспечу!
«Лиза, не исчезай, Лиза, не улетай… Побудь со мной еще совсем немного, Лиза, как жаль, что расставанья час уже так близок…»
– Ах, как романтично! – Хряп театрально смахнул слезу. – Жаль только, что на кнопки гармошки через раз попадает. Хотя, честно признаться, не впервой.
В нашей комнате зажегся свет. Кутаясь в халат, из окна высунулась Галка и, подслеповато вглядываясь в темноту, тихо позвала:
– Ли-из! Лиза, ты где?
Черт, разбудил! Ну ничего! Скоро выйдет хозяйка, и вот тогда-то я получу моральное удовлетворение и за потревоженный сон сестры, грозящий перейти в душеспасительную беседу, и за мой испорченный отдых!
– Лизавета!
Не отстанет!
– Что? – Я вышла из беседки.
Заметив меня, она поманила и, когда я ступила в освещенный квадрат, усмехнулась:
– А ты еще хотела уехать! Где еще ты услышишь такой репертуар в свою честь?
– После такого репертуара я еще больше хочу уехать! – не выдержала я и покосилась на темнеющий забор, из-за которого доносились виртуозные пассажи. Как бы его угомонить?
– Иди к нему и попробуй уговорить пойти домой! – словно отвечая на мои мысли, попросила сестра и пояснила: – Не хочу, чтобы он Ольгу разбудил. Она совсем недавно уснула, все ворочалась.
– А почему сразу – я?
– Ну а к кому он с серенадой под окно пришел? – Галка победно развела руками и приказала: – И поторопись.
Зыркнув на сестру, я безнадежно покосилась на темное окно хозяйкиной спальни и поплелась к калитке. Распахнув ее, вышла на дорогу и сразу же увидела соседа. Привалившись к фонарному столбу, он терзал небольшую гармошку, уставясь в звездное небо.
– Ну и чего тебе тут надо?
Услышав меня раза с третьего, Гриша сфокусировал на мне взгляд и расцвел в улыбке:
– Лиза!
Закинув гармонь за плечо, он нетвердым шагом направился ко мне.
Я попятилась к спасительной калитке.
– Ты пьян!
– Трезв как стеклышко! – Не переставая улыбаться, он икнул, обдав меня крепким перегаром, и зачем- то покрутил у себя перед носом кулаком. – Вот те крест.
– Заметно! – Решив не рисковать, я все же спряталась за дверцу.
– Ну а ежели заметно, чего тогда поклеп возводишь? – внезапно нахмурился он.
Заставив себя честно сосчитать до десяти, я сбавила тон и улыбнулась:
– Гриш, может, домой пойдешь, а? Время-то уже позднее.
– Пошли! – Он вновь заулыбался и взялся за калитку.
– Куда? – насторожилась я, пытаясь нащупать крючок и накинуть его на вдруг ставшую невероятно маленькой петлю.
– Домой! – счастливо улыбнулся он и дернул калитку на себя. К счастью, железная петелька вновь стала обычных размеров, и крючок лязгнул, закрываясь.
– Гриш, к себе домой! Спать! Бай-бай! – Прижав ладони к щеке, я многозначительно всхрапнула.
– Ты меня прогоняешь? – Парень вновь надулся. – Ах, вот, значит, как! Я ей, а она… – И вдруг выпалил: – Не пойду!
– Гриш, ты чего? Совсем больной?
– Да! Представь себе! – Он выхватил из-за спины гармонь и, резко растянув мехи, гаркнул, распугав ночных сверчков: – «
– Гриш, успокойся! – Господи, вот ведь навязалось на мою голову это чудо белобрысое-в-стельку- пьяное! – Иди спать!
– А не хочу! Буду петь тут до утра! – И заголосил с новой силой:
– Гриш, сейчас баба Оля выйдет! – попыталась я его напугать, но это только возымело обратный эффект.
– Ха, у меня и для бабы Оли репертуар найдется!
– А она не одна выйдет, а вместе с ружьем!
– Да что мне ее берданка? К тому же – на дробь с солью у меня иммунитет!
– Гри-иш! Пожа-а-луйста! – Больше всего сейчас мне хотелось его придушить, но я продолжала скорбно ныть: – Иди домой… А то я устала. День тяжелый был. Выспаться надо!
Это ж надо так унижаться! Я чуть не завыла, вспомнив, что общаться с этим типом мне грозит еще десять дней. Боже, как я хочу домой!
Между тем, кажется, мои мольбы возымели действие. Сосед снова небрежно закинул гармошку за плечо и повис на тихо застонавшей калитке.
– Ладно, уйду. И даже не обижусь… но с условием!
Держась на безопасном расстоянии, я промолчала, не сводя с него глаз. Нет, ну надо же! Какое безмерное хамство!
Не дождавшись ответа, тот расплылся в довольной улыбке и заявил:
– Я назначаю тебе завтра свидание, а откажешься – буду петь до утра!
Нервно сглотнув, я вцепилась в зубья калитки. Ха, только свидания мне и не хватало! Хотя, с другой стороны, процентов девяносто девять, что он все забудет. К тому же: что с психами, что с пьяными – лучше не спорить. Поэтому я, подавив первое желание послать его подальше и всеми нецензурными словами, на которые только была способна, заставила себя кивнуть.
– Хорошо. Только завтра в девять утра! Не придешь – буду считать, что ты отказался, и на повторное свидание можешь даже не рассчитывать!
– А чего в такую рань? – Мне показалось, что парень даже немного протрезвел.
– Мне нужно успеть отдать лесничему его куртку до того, как мы с сестрой пойдем купаться.
Интересно, и зачем я ему все это объясняю? Ведь все равно он через минуту-другую забудет!
– Тогда ладно! – миролюбиво согласился он и вдруг пальцами коснулся моей руки. – Завтра в девять приду тебя будить.
Не ответив, я развернулась и быстро зашагала по дорожке к дому.
– Оказывается, ты, Лиз, дипломат! – тихо хихикнула сестра.
