такой позор для меня будет хуже смерти».
Разделил оленя гумский человек и сказал Сослану:
— Твое право, нарт Сослан, выбирать первому любую часть.
— Нет, солнце мое, — сказал Сослан, — ты убил оленя, тебе первому и выбирать.
Выбрал тогда гумский человек одну долю и сказал:
— Это будет твоя доля, Сослан. — И, указав на вторую долю, он добавил: — Ты пришел издалека, и поэтому эта доля тоже тебе от меня, как гостю. Ну, а третья доля — моя.
Зажарили они шашлык, угостились на славу. Потом каждый забрал свою долю, и стали они собираться в путь. И сказал гумский человек Сослану:
— Нартский человек, выбирай себе подарок. Что хочешь ты? Вот мой меч, вот конь мой, вот мой лук. Выбери себе то, что тебе нравится, и возьми себе, чтобы добром поминать меня в Стране нартов.
Поблагодарил Сослан гумского человека, но от подарка отказался. Подали они друг другу руки на прощание и сели на своих коней.
Гумский человек направился в страну Гум, а Сослан — в Страну нартов. Но, отъехав не очень далеко, подумал Сослан:
«Нет у меня все-таки счастья! Ведь человек давал мне подарок, зачем же я не взял его? Не воспользовался я счастьем… Как расскажу я об этом в Стране нартов? Вернусь-ка я обратно!»
Повернул Сослан своего коня обратно, догоняет он гумского человека и кричит ему:
— Эй, гумский человек! Остановись, мне нужно еще поговорить с тобой!
Гумский человек тоже повернул своего коня. И снова съехались они на том месте, где делили оленя.
— Чего тебе, нарт Сослан? — спросил его гумский человек. — Или ты забыл что?
И Сослан сказал:
— Уж такой народ мы, нарты, что если нам подарок честью дают, то отказываемся мы брать его, а потом жалеем: зачем не взяли?
— А мы такой народ, — ответил гумский человек, — что, когда честью предлагаем подарок и его не берут, мы больше его не дарим.
Слово за слово — поссорились два человека. Стали пускать они стрелы друг в друга. Потом Сослан выхватил меч, а гумский человек — саблю, и стали они наносить друг другу удары. По восемнадцати ран было у каждого, не в силах они были больше сражаться: один повалился по одну сторону тропы, а другой — по другую. До вечера они отдыхали, а потом сказали друг другу:
— Отправимся пока по домам, залечим свои раны, а ровно через год опять встретимся здесь.
С трудом взобрались они на своих коней, и Сослан поехал в Страну нартов, а гумский человек умчался в страну Гум.
Наняли они лекарей, за год залечили раны и опять встретились на том же месте.
Издали увидел Сослан человека из страны Гум и стал пускать в него стрелы. Приблизился к нему гумский человек и сказал:
— Да погибнуть нам обоим, нартский человек! Ведь мы с тобой не кровники, зачем же мы хотим убить друг друга?
Тогда бросили они в разные стороны свое оружие, подали друг другу руки и крепко обнялись.
— Раз мы стали друзьями, должен ты побывать в моем доме, — сказал гумский человек.
Сели они на коней и поехали в гумское селение. Хорошо угостил гумский человек Сослана. Целую неделю не вставали они из-за стола.
Когда прошла эта неделя и Сослан собрался домой, подарил ему гумский человек свой лук и в придачу еще дал ему шкуру того оленя, из-за которого вышел весь спор. А шкура эта была такая, что каждый волос ее звенел колокольчиком, а каждая щетинка смеялась бубенчиком. И стоило только тронуть эту шкуру, как начинала она петь чудесными голосами.
Позвал Сослан к себе гумского человека. Приехали они в Страну нартов, и там, в родном доме, радушно принял его Сослан и угощал его целую неделю. А когда через неделю захотел гумский человек возвратиться в свою страну, как было не сделать ему подарка! И подарил ему Сослан своего коня.
Так стали назваными братьями Сослан и гумский человек.
Опять возомнил нарт Сослан, что нет никого на свете сильнее его. И решил отправиться на охоту один. Долго бродил он, долго скитался, но на свою беду не встретил в тот день ни зверя, ни птицы. Вошел он в темный лес. Посреди леса — поляна, а на ней золотой олень пасется. Привязал Сослан своего коня к дереву, а сам подкрался к золотому оленю.
Прицелился Сослан и только хотел пустить стрелу, как подошел к золотому оленю какой-то юноша, накинул ему на рога шелковую веревку и повел за собой. Удивило это Сослана. Сел он на своего коня и поехал за неизвестным юношей. А тот дошел до какого-то селения.
Нагнал его Сослан и говорит:
— Добрый вечер, добрый человек. Не скажешь ли, у кого бы я мог здесь остановиться?
Юноша ответил ему на хатиагском языке:
— Остановиться можешь у моего отца. Но откуда ты и куда путь держишь?
И сказал ему Сослан:
— Я нарт, еду издалека. Охотился и попал сюда.
— Так отец мой очень любит нартов! Он готов и ночью и днем искать с ними встречи!
Отправился Сослан следом за юношей. Подошли они к дому, и юноша крикнул:
— Дада, гляди, вот нарт перед тобой!
Старик вышел из дома, попросил Сослана слезть с коня, обласкал его, пригласил в дом и спросил по- хатиагски:
— Кто ты? Кому из нартов приходишься сыном?
— Я из рода Ахсартаггата, зовут меня Сослан.
У старика было три сына, он и говорит им:
— Гость, который нас посетил, — очень дорогой гость. Подошло время зарезать в честь него животное. Приведите из стада животное.
Тут младший сын, тот, который встретил Сослана в лесу сказал:
— Я нашел на поляне в лесу козленка, что пропал сегодня. Хватит нам его или нет?
Сослан хорошо понимал по-хатиагски и сказал:
— Еще лишку останется!
И не допустил, чтобы сыновья старика пошли к стаду. Привели того золотого оленя, старик совершил над ним обряд — помолился над ним, поднеся ко лбу оленя лучину, — только после этого разрешил Сослану зарезать оленя. А Сослану очень хотелось, чтобы ему подарили этого оленя живым. Но не осмелился он попросить об этом и зарезал оленя.
Ужин был уже готов, накрыли столики-трехножки, но Сослан ни до чего не дотронулся. Тут хозяин спросил:
— Что с тобой, нартский человек, почему ты не ешь?
— У нас, у нартов, есть обычай: даже с кровниками готовы мы разделить трапезу, но должны знать, с кем садимся за стол. Вы мне оказываете большую честь, прислуживаете мне, но я не знаю, кто вы.
Старик ответил ему:
— Я гумский человек. У меня три сына. Мы в жизни своей никогда никого не обижали. Со всеми живем в мире и дружбе. Кто понимает наши добрые намерения, тому мы помогаем еще больше и относимся еще лучше, а тем, кто делает нам зло, отвечаем тем же и даже хуже того.
Ничего не ответил на эти слова Сослан и принялся за еду. Тут он побратался с хозяевами. Потом Сослану постелили, и он прилег. Шкуру, снятую с золотого оленя, повесили возле него. Стоило только подуть ветру, и сразу волосы на шкуре золотого оленя начинали звенеть на разные голоса, словно бубенчики. Сослан очень удивился, и сон покинул его.
«Если бы мне подарили эту оленью шкуру, привез бы я ее как чудо в селение нартов…» — так думал он ночью.
А утром, чуть только рассвело, старый гумский человек подошел к постели Сослана и сказал ему:
