Агунду-красавицу в нартское селение и ввели ее в дом нартов. Низко поклонилась Агунда-красавица славной нартской хозяйке, мудрой Шатане. И дружную песню запели на пороге дружки: Ой, любимая наша хозяйка, славная наша Шатана!
Большой свадебный пир устроили нарты в своем доме. Седобородый Урызмаг старшим восседал на этом пиру во главе стола, и произнес он молитву перед пиром:
— О Бог, слава тебе! Уастырджи — праведник божий, и пусть по правому пути ведет он каждое наше дело. О боже, нашим младшим, что жизнь свою начинают, помоги устроить ее счастливо! Кто захочет на нас пробовать свои силы, пусть насильник тот силы лишится. Ну, начинайте счастливо строить жизнь, наши младшие.
И когда закончил свою молитву Урызмаг, то запел Татартуп:
Собрались нарты в Лакандоне и решили отправиться в поход. Оба нартских селения от мала до велика собрались там, только из рода Бората не пришло ни души.
Урызмаг тогда велел своим младшим:
— Не вижу я никого из рода Бората. Что случилось? Подите и узнайте!
Ацамаз, как самый младший, был послан к Бората. Прежде всего пришел он к старикам из рода Бората.
— Оба нартских селения собрались в Лакандоне и ждут вас. Почему вы медлите?
— Что ж нам делать, солнышко наше? Сломана спица нашего колеса: уаиг Схуалы убил на горе Уарпп нашего Бцега, отрезал ему уши и унес их. Как же теперь нам быть, ведь нельзя покойника похоронить изуродованными? Вот мы и горюем об этом. А сын Бцега Сидамон охотится в горах Цога и ни о чем не знает. Надо бы его известить.
Когда Ацамаз рассказал нартам, как погиб Бцег, все оцепенели. Тогда Ацамаз сказал:
— Вы пока идите в поход, а я разыщу Сидамона, расскажу ему все, и мы вас догоним.
Нарты двинулись в поход. По пути состязались они в ловкости, стреляли из луков и сбивали птиц на лету.
Ацамаз поехал по Черному ущелью, поднялся на перевал, огляделся кругом и в соседнем ущелье увидел чудесное дело: Сидамон погнался за ланью, поймал ее и стал ее сосать. А потом, когда насосался, лань замертво упала на землю.
«Как мне поступить? — подумал Ацамаз. — Надо к нему подойти поосторожнее, а то вдруг он примет меня за врага и разобьет о скалы?»
Вдруг Ацамаз увидел на выступе горы оленя, выстрелил в него, и олень покатился вниз. Теперь у Ацамаза был предлог, чтобы спуститься в то ущелье, где он видел Сидамона, так как олень как раз свалился туда. И Ацамаз, спустившись и встретив Сидамона, сказал:
— Добрый день, сын Бцега!
— Счастливо тебе прожить, добрый путник! Скажи, кто ты и куда держишь путь?
— Я нарт Ацамаз, сын Аца, и ищу тебя.
— Так это тебя называют в трех нартских поселках Певучая Свирель?
— Да, так называют меня. А ты что здесь делаешь? Люди собрались на тревогу, а ты зашел в кладовую?
— А что за тревога, сын Аца?
— Следуй за мной, и я скажу тебе.
Сидамон пошел за Ацамазом, и тот привел его в поселок Бората. Тишина в поселке, ни звука не слышно, всех жителей словно унес кто-то. И Сидамон вдруг догадался, что дело неладно, и зарыдал.
От его плача в домах с потолков копоть посыпалась и покривились стены. Незрячие дети прозрели, а у стариков из глаз искры посыпались. У грудных детей зубы прорезались. Пернатые попадали сквозь облака на землю, а звери забились в свои логовища.
За время, пока Ацамаз искал Сидамона, Бората приделали Бцегу медные уши и похоронили его в своем склепе. А когда Ацамаз и Сидамон вернулись, молодежь Бората вместе с ними поспешила вдогонку за нартами.
И Урызмаг порадовался, что Бората вместе со всеми участвуют в походе.
Сидамон сказал нартам:
— Уаиг Схуалы умертвил моего отца, я прежде всего должен отомстить за его кровь. Все стада убийцы и добро его мы угоним и унесем с собой. Прошу вас, начнем с этого.
Но Сырдон возразил ему:
— Уаиг далеко живет. По пути к нему мы сильно размножимся, зато, назад возвращаясь, очень многих
