Ну и фиг с вами! Сам разберусь! Только сначала закрою дверь. Мозги перестанут плавиться, и что- нибудь придет на ум.
Я стиснул зубы и шагнул из спасительной тени в ярко-красный столб света, падающий на пол с багряных небес. До двери шага три, но, сделав лишь первый, я понял, что не дойду! Ощущение, будто по венам течет не кровь, а жидкий огонь, усилилось во сто крат, в глазах плавала багровая муть. Но хуже этого стало на миг пронзившее сердце ощущение брошенного всеми законченного неудачника.
Сжав кулаки, я заставил себя собраться и с утробным рыком попер к вожделенной двери. И в последний миг, уже захлопывая ее, я с изумлением уставился на вдруг ставшие чешуйчатыми руки с десятисантиметровыми острыми черными когтями.
У меня получилось?!
Я замер, подчиняясь вдруг разлившемуся по телу чуть щекотному покалыванию, с удивлением осознавая, что мысли перестали носиться бешеными зайцами, сердце — колотиться в горле, а тело больше не болело. Более того. Ощущение всемогущества вновь пузырьками впилось в кровь. Иох-хо!
Но тут эйфорию грубо прервали. Дверь распахнулась, едва не впечатав меня в стену, и под каменные своды заглянул отец.
— Шайтаар, долго ждать, когда ты наиграешься с броней? Как маленький, в самом деле!
Наиграешься? Ха!
— Мог бы и помочь, если торопишься. — Я шагнул мимо него под уже совершенно не опасные небеса.
— А чего тебе помогать? Ты и сам прекрасно знаешь, как вызывать и как снимать броню. — Он вышел следом. Сзади гулко стукнула дверь.
— Если честно, не очень! — Покосившись на идущего рядом отца, я украдкой огляделся. Позади каменного строения, из которого мы только что вышли, возвышались всевозможных форм дома и крыши, а прямо по курсу лежало огненное озерцо. — Я едва не сгорел, прежде чем эта дурацкая броня появилась! Ощущения, надо сказать, жуткие!
— Ты преувеличиваешь. — Отец и не подумал меня утешать, а, прибавив шаг, направился к озеру. — Просто тот, кто встретил тебя после инициации, не позаботился о приятности твоих ощущений.
— А как ее снимать?
Озеро приблизилось. Я с опаской заглянул в кипящую лаву и отступил на шаг.
Вместо ответа отец расхохотался.
— И что я такого веселого сказал?! — Броня усилила мой рык. Ну не люблю, когда надо мной смеются!
— Можешь об этом даже не беспокоиться. — Отец резко оборвал смех. — Тот, кто провел тебя через обряд Возвращения Сущности, явно знал, что делает.
— В смысле?
— После перехода твое тело моментально вызвало броню, и едва мы попали в зал Ритуалов, как броня исчезла. Не удивлюсь, если к тебе вернулась память перерождений.
Я помолчал, глядя в его глаза сквозь пламя, живущее в прорезях шлема. Смешно. Я действительно знал ответы на эти вопросы и все же зачем-то спрашивал. А может, это просто желание убедить себя в том, что он снова рядом? Забавно. Сейчас мы с ним больше напоминали братьев, чем отца и сына.
— Память… — Я подцепил лежавший на берегу гладкий черный валун и с наслаждением швырнул его в бурлящий огонь. — Скажи, зачем… все это? Зачем все это сейчас? Или ты тоже считаешь, что я скоро… меня скоро…
Он подошел ближе, и его тяжелая рука легла мне на плечо.
— Я ни о чем таком не думал и не думаю. Просто… ты даже не представляешь, как долго я тебя искал. И сейчас, когда нашел, я не могу тебя отпустить. Я понимаю, что должен оставить тебя в покое и ждать, когда ты сам вернешься в Красный мир, но не могу. — Отец вдруг сделал несколько шагов назад, и на его затянутой в черную перчатку ладони появился курящийся дымной темнотой блестящий шарик. — У нас еще есть немного времени. — Мне показалось, что он улыбнулся. — Хочешь прогуляться в столицу этого мира?
Смущенный его признанием, я неловко пожал плечами:
— Наверное.
Шарик в его руке мгновенно превратился в маленький смерч, который вырос до громадных размеров.
— Пойдем? — Отец протянул мне руку.
Упрямо мотнув головой, я первым шагнул в воронку, думая, что тут мне и придет конец, но где-то в глубине души теплилось знание, что этот смерч лишь средство передвижения.
Где-то в мире смертных
Звонок в дверь вывел его из задумчивости. Первой мыслью было не открывать. Зачем? Он точно знал, что в его берлогу некому прийти, к тому же в столь поздний час, но… Почему-то всегда решающую роль в жизни играет это «но». Может, потому, что до последнего чего-то ждешь?
В глазок он увидел лишь странное перекрещение теней. Так бывает, когда на твоей площадке уже давно перегорела лампочка, и никто из соседей не собирается ее менять, поскольку лень, да к тому же подъезд и так прекрасно освещен халявным светом с верхнего и нижнего этажей.
— Кто там? — Собственный голос показался чужим.
Тени шевельнулись, превращаясь в две широкоплечие фигуры, но ответа не последовало.
Ладно.
Сдернув с вешалки увесистую цепь, он снова заглянул в глазок. Фигуры никуда не делись. Теперь они не стояли безжизненными тенями, а тихо о чем-то переговаривались.
Не спрашивая больше не о чем, он одним щелчком открыл щеколду, распахнул дверь и принялся раскручивать цепь. Двое незнакомых парней вдруг упали перед ним на бетонный пол и понесли какую-то ахинею:
— Помилуй, князь Сайдарг!
— Мы не хотели тебя тревожить, но нам приказали.
— Ты должен пойти с нами, чтобы после жизни в смертном теле ты не позабыл свой народ!
— Да, если дьявол нас обманет, запомни: ты должен сам найти путь в руины нашей столицы.
— Твой народ страдает без тебя, князь…
— …и готов вновь завоевать для тебя корону Всевластия.
— Ты должен пойти с нами.
От такого приветствия даже набирающая обороты цепь разочарованно брякнула и повисла.
— Так! Милостыню не подаю!
— Нам не нужно подаяние! Рубины никогда в нем не нуждались!
— Ты учил нас забирать все что принадлежит нам, не унижаясь!
В голове мелькнула паникерская мысль, что ему это снится. А что? Почти сутки без сна, да еще после дежурства — уснул на фиг!
— Братишки, шли бы вы на… — Не сводя взгляда с неожиданных гостей, он захлопнул дверь.
Фу! Ну и хрень от этого дыма мерещиться стала. Ему срочно нужен отпуск. Нет, решено! Завтра он на дежурство не пойдет!
Задвинув щеколду, он захлестнул цепь на перекладине турника и прошел на кухню. От таких глюков нужно избавляться только сном! Еще и смерть Мишки из головы не выходит. Он должен был его спасти — и не смог. Впервые за столько лет, отданных подчинению огня, он испугался рявкнувшего на него пламени, и… время было упущено. Если бы Тар знал такие подробности, мог бы он относиться к нему по-прежнему? Но больше всего не давало покоя сказанное ему странным незнакомцем в ту памятную ночь: если не хочешь быть убитым — убей. Кого? Друга? Брата? Того, кто не раз спасал ему жизнь?
Он кулаком толкнул дверь и замер на пороге. Под чуть покачивающимся абажуром стояли те двое бродяг.
Ну точно сон!
Стараясь проснуться, он прикусил костяшку указательного пальца, да так что взвыл и смачно выругался. Больно-то как!
