— Странно, студенты почему-то разделились на два лагеря, одни меня просто ненавидят, а другие, наоборот, души во мне не чают… — беспомощно улыбнулась она.
— Равнодушных нет?
— Ну, вероятно, есть… Я об этом не думаю…
— Нет, Яна, к вам нельзя быть равнодушным! Ну, все, — смутился он вдруг, — поехали ужинать! Я без цветов, простите…
— Прощаю. Куда с ними…
— Вы сегодня на машине?
— Нет, сил уже нет по пробкам маяться.
Он открыл дверцу, усадил ее, отодвинул сиденье и собрался уже захлопнуть дверцу, как в затылок ему угодил смерзшийся в ледышку снежок!
— Черт побери! Это ваши студенты развлекаются! Интересно, обожатели или ненавистники? А больно!
— Дайте взглянуть! Шишка будет, а крови, слава богу, нет. Скажите, этот парень, которого вы учили жить, такой среднего роста, хорошенький, с родинкой на подбородке?
— Именно!
– Ясно, Столбов, я ему неуд поставила… И он, конечно, говорил, что уложит меня в постель как нечего делать и тогда по шведаку у него одни пятерки будут?
— Точно, почти слово в слово!
— Да он о всех преподавательницах моложе шестидесяти так говорит… Паршивый тип, у него папаша какой-то высокопоставленный чиновник…
— Яночка, вы расстроились?
— Да нет, наоборот, развеселилась… Приятно, что кто-то задал ему трепку! Спасибо вам, Миша!
— Не за что! — Он поцеловал ей руку. — Обращайтесь, всегда к вашим услугам…
Во время ужина он вдруг сказал:
— Яночка, меня тут пригласили на юбилей матери моего школьного друга… Она очень славная тетка, прекрасно ко мне относится еще со школьных времен, и вот пригласила… сказала: «Миша, приходи с дамой!» Вы как?
— А когда?
— В субботу.
— Я не знаю… Там будет много чужих людей… Я не люблю… Пожалуй, не стоит… Извините меня. Я буду плохо себя там чувствовать…
— Зря, Яночка! Ольга Варламовна милейшая тетка.
— Ольга Варламовна? — напряглась Яна. — А как ее фамилия?
— По мужу она Логунова.
— А ваш друг это Тимофей?
— Вы его знаете?
— Чуть-чуть, я как-нибудь потом расскажу вам… Извините, Миша! Я не пойду.
— Ну, не смею настаивать… — Он сам не знал, огорчаться или радоваться. — Яна, вы… эх, жаль, не могу выпить… а то сказал бы, как я в вас влюбился…
— Вы и так уже сказали, — улыбнулась она. — Миша, а расскажите мне про ваш наградной бизнес?
— Откуда вы… Хотя, конечно, Вета! Это было придумано в горном ресторанчике в Швейцарии, мы ели фондю, пили итальянское вино и вдруг мне в голову пришла такая хулиганская мысль! Со мной был еще один мой друг… Ему идея понравилась. Я-то всерьез к ней не отнесся, а он через неделю мне заявил, что собрал уже все необходимые бумаги, чтобы зарегистрировать фирму… Я сперва пришел в ужас, а потом во мне проснулся азарт, и мы взялись за дело. И дело, как ни дико, пошло! Желающих награждаться было хоть пруд пруди, и деньги просто рекой потекли. Но через три года мне это жутко надоело. Вот и вся история. По-вашему это плохо?
— Как-то странно…
— Ну, вот такой я тип!
— По крайней мере, с вами не скучно!
— Яна, зачем вы перевели разговор? Я же вам практически в любви объясняться начал…
— Я не могу так скоро… Мы видимся второй раз…
— Вам надо получше меня узнать? Вы не можете в омут с головой, да?
— Я когда-то уже прыгнула в омут с головой и до сих пор еще не отдышалась… Простите, Миша, вы мне очень симпатичны, мне с вами легко и это для меня уже удивительно…
— Хорошо, мы никуда не будем спешить! А можно мне вопрос…
— Пожалуйста.
— Ваша фамилия Юргенсен… Вы преподаете шведский. Почему?
— Юргенсен фамилия моего второго мужа, он швед, я вышла за него и уехала в Швецию. Я очень способна к языкам и уже через год прекрасно говорила по-шведски… А потом… я ушла от мужа, вернулась в Москву, и поступила в МГУ на филфак. Специализировалась на скандинавских языках, а фамилию не сменила от дури… считала, что с ней ко мне будет больше доверия.
— А в омут… Это с вашим шведом вы кинулись?
— Нет, это случилось давно, мне тогда было всего пятнадцать… Я вижу, вы хотите спросить про первого мужа? Так это была просто дурь. Мне казалось, я смогу забыть, но не смогла. Этот дурацкий брак продлился полгода. Ну, а о той истории я еще не готова рассказывать… Я совсем недавно узнала, что тот человек умер…
— Не надо, Яна! Из всего вами сказанного я понял только одно, что я вам симпатичен. И это нормально, это даже… прекрасно, замечательно, при второй встрече услышать от такой дивной женщины, что я ей симпатичен! Просто праздник! Яночка, посидите тут минут пять, я скоро вернусь…
Он вскочил и куда-то убежал. А Яна сидела и улыбалась. Какой он милый, добрый, у него такая чудесная улыбка, искренняя, теплая… вообще от него веет добротой и теплом… Может, это именно то, что мне надо? Такой вот теплый человек… К нему хочется прижаться… и просто молчать, чувствовать себя защищенной… Но что я о нем знаю? Спешить нельзя, можно так обжечься! Ему ведь могло просто показаться, что он в меня влюблен… Но я-то пока в него не влюблена, — она прислушалась к себе. — Нет, не влюблена… Но смогу, вероятно, смогу влюбиться… Вот и хорошо… Впервые за столько лет у меня появилось ощущение, что я, пожалуй, смогу влюбиться… И это приятно…
И тут вернулся Миша, запыхавшийся, с букетом фрезий.
— Вот, Яна, я хотел розы, но розы были какие-то несвежие, и продавщица посоветовал эти… Забыл, как называются.
— Фрезии и я их очень люблю, они чудно пахнут. Спасибо!
— Яночка, я понимаю, вам неохота идти на тусовку к Ольге Варламовне, а я вот хочу… вас познакомить с мамой. У меня чудная мама, с роскошным чувством юмора, отличная кулинарка.
— Миша, почему вы рветесь меня с кем-то знакомить? Не рановато ли?
— Нет, в самый раз! Мне просто хочется, чтобы другие тоже оценили вас, ваше обаяние, вашу прелесть. Мне кажется, с моей мамой вы могли бы подружиться.
— А если я не понравлюсь вашей маме?
— Этого не может быть, сто пудов!
— И все-таки?
— Ну, значит, нам обоим придется с этим смириться и встречаться впредь без мамы, только и всего. Но я в маме уверен. И потом, я за всю жизнь только одну девушку знакомил с мамой…
— И что? — с улыбкой полюбопытствовала Яна.
— Девушка ей понравилась, но быстро разонравилась мне, — засмеялся Миша. — Яночка, соглашайтесь!
— Вы очень любите вашу маму?
— Да, очень, хотя я вовсе не маменькин сынок, и мама у меня не диктаторша… У нее масса своих
