именно в этот день мне было очень плохо… Ком стоял в горле… и хотелось плакать… а каких-то объективных причин не было. Но утром все само по себе прошло.
— Может, просто совпадение? — осторожно предположил Тимофей. Неужто она вздумает со мной откровенничать? Рассказывать про неземную любовь? Только этого не хватало!
Она взглянула на него и, кажется, все поняла.
— Простите. Вы правы.
Он вздохнул с облегчением.
— Тимофей, а может быть, вы сейчас мне все скажете… и я поеду домой?
— Янина…
— Просто Яна.
— Хорошо, Яна, все не так однозначно и на ходу не хотелось бы…
— Ладно, как вы считаете нужным.
Она замолчала, глядя в окно. А он искоса смотрел на нее. В ней было что-то тревожное, ломкое. Длинные тонкие пальцы судорожно сжимали перчатки и тоже казались ломкими. И длинная тонкая шея… Ему вдруг показалось, что он уже где-то видел эту женщину. У него была отличная память на лица, но он не мог вспомнить. Видимо, показалось. Она ему не нравилась, он любил совсем других женщин, красивых, сильных, полных жизни. Кстати, и Олег тоже любил не таких… Ах, скорее бы разделаться с этой историей!
Он привез ее в маленький скромный ресторанчик. Помог снять жакетку и заметил, что молния на спине застегнута не до конца и вдруг это страшно его взволновало. Немедленно захотелось прижаться губами к этому обнаженному кусочку кожи. Бред! Он стряхнул с себя мгновенное наваждение, повесил жакет на вешалку, снял куртку. Они сели в дальнем углу. Им сразу принесли меню.
— Яна, по-моему, вам надо подкрепиться, может быть, выпить слегка?
— Ничего, кроме кофе, я ведь за рулем.
— Но поесть надо.
— Тимофей, ради бога!
— Успокойтесь, Яна. Я здорово проголодался, думаю, и вам надо что-то съесть, возражения не принимаются. Здесь хорошо кормят. Вы, часом, не вегетарианка?
— Нет, — слабо улыбнулась она. — Я люблю мясо.
— Прекрасно, я быстро все закажу.
— Ну ладно, тогда я пойду помою руки…
Она ушла. Он подозвал официантку и быстро сделал заказ, предупредив девушку, чтобы не появлялась раньше, чем через полчаса. Та понимающе улыбнулась. Решила, что предстоит любовное объяснение, сразу сообразил Тимофей. Он надеялся покончить со всем за полчаса и потом спокойно поесть, но тут увидел, что в зал вернулась Яна. Она распустила волосы и тут он сразу узнал ее. Это была та самая девушка с собакой, у которой из-под джинсов выпали забытые колготки. Только тогда она улыбалась задорно и бесшабашно, а сейчас смущенно и неуверенно.
— Вашу собаку зовут Тимкой? — огорошил он ее вопросом.
– Что? — изумилась она.
— Он мой тезка?
— У меня нет собаки… Так звали собаку моей подруги, но с чего вы взяли?
— Мы уже виделись однажды…
— Постойте, я вспомнила… Вы мне крикнули, что я сейчас упаду? — она вдруг улыбнулась той, прежней улыбкой. — Понимаете, подруга уехала, попросила пожить у нее, приглядеть за собакой. Тимка разбудил меня ни свет, ни заря, я еще сонная натянула джинсы и сунула босые ноги в теплые сапожки… Вы, наверное, очень меня осудили?
— Нисколько! Но моя жена вас осудила!
— Ас вашей женой такого не случалось? — В ее чудных серых глазах плескалась ирония.
— Ну, по крайней мере, я этого не замечал, а там кто ее знает…
Ему вдруг стало легко.
— Ну что ж, Яночка, приступим.
— Да, пожалуйста!
— Так вот. Какое-то время назад Олег, который был не только моим дядей, но и близким другом, вдруг срочно вызвал меня к себе, в Швейцарию, он последние годы много болел и жил в Швейцарии, у него были проблемы с сердцем, он перенес две операции… Но дело не в этом. Я прилетел к нему в некотором недоумении. С ним там была моя мать, он этого хотел, но со мной говорил с глазу на глаз… И признался мне, что по-настоящему любил в жизни только одну… девочку, которую…
— Я поняла, не надо формулировать.
Он взглянул на нее с благодарностью.
— Хорошо. Короче говоря, — Тимофей открыл кейс и вытащил оттуда папку с бумагами и довольно большую кожаную коробку.
— Я ничего не возьму, — сразу сказала она.
— Подождите, Яна! Здесь, — он показал на коробку, — подарки к дням вашего рождения за все эти годы. А здесь… документы на дом для… девочки с перчиками.
Она вдруг сделалась белой как простыня.
Он вытащил из папки фотографии домика, где на всех окнах стояли горшки с цветными перчиками.
— Вот, взгляните! Олег случайно набрел на этот домик, там в саду тоже высажены эти перчики и на окнах, как видите, он купил дом для вас и перебрался туда…
— И там умер?
Тимофей замялся. Он как-то не подумал об этом.
— Да, — все-таки произнес он.
У нее дрожали губы.
— Какая идиллическая картинка… — проговорила Яна, глядя на снимки. — А сейчас там кто-нибудь живет?
— Нет. Яна, вы можете сдавать этот дом, это очень неплохие деньги. Если, конечно, вы не захотите сами там жить.
— Нет, я уже пыталась жить за границей, ничего не получилось… У меня вообще… как-то! не очень получается… Простите, вам это все ни к чему. Что требуется от меня?
— От вас требуется принять эти дары и — только. Дом оформлен на мое имя. И в тот момент, когда вы согласитесь его принять, мы все официально оформим на вас, все учтено и предусмотрено.
Она подняла на него глаза, взглянула с большим интересом.
— Почему вы так на меня смотрите? — вдруг смутился он.
— Дом оформлен на вас? Тогда зачем вы меня искали? Я бы до скончания века об этом не узнала.
— Простите, Яна, но я честный человек…
— Я знаю, вы женаты. И ваша жена не возражала?
— Разумеется, нет, — поспешил ответить Тимофей. — А вы не хотите взглянуть на это… — он указал на коробку с подарками.
Она открыла коробку.
— Смешно, — сказала она.
— Что тут смешного?
— Он покупал подарки… Зачем? Складывал их в коробку, как индульгенции? А ваша жена видела эти вещи?
— Далась вам моя жена!
— Так видела или нет?
— Да! — соврал он. — Видела.
— И не сказала: Тима, отдай это лучше мне?
— Да боже избави!
