Недаром цыгане говорят, что судьбу свою надо пытать осторожно.
71. Заколдованный баранчик
Давно это было. Стояла дождливая погода: осень, слякоть. Выехал старый цыган в дорогу: где поменять, где продать, чтобы денег скопить, а то поди зима на носу, надо и к дому прибиваться.
Погрузил цыган на телегу свои пожитки, детей посадил, а сам уселся вожжами править. И жена рядышком сидит. Едут они, а тут и ночь подступает. Надо где–то деревню искать, чтобы переночевать остановиться. Смотрит цыган: невдалеке ручеек показался, мостик через ручей. Только цыган лошадь к мостику направил, чувствует, она спотыкаться начала, словно у нее в ногах кто–то путается. А перед самым мостиком и вовсе лошадь остановилась. Разозлился цыган, дал жене вожжи в руки, спрыгнул с телеги и говорит:
— Подержи–ка лошадь, я вижу, она с ума сошла, ну–ка я ее сейчас кнутом...
— Погоди на лошадь злиться, зачем зря ее трогать? А может, там что–нибудь есть, а может, она волков чует?
Подошел цыган к лошади и видит: в ногах у нее маленький баранчик путается. Подивился цыган:
— А ну–ка слезай, жена, посмотри, что я тут нашел! Баранчик живой. Да еще какой хороший.
— И вправду баранчик. Видать, заблудился.
— Знаешь, жена, наверно, здесь деревня неподалеку. Давай–ка мы его возьмем, а завтра зарежем — будет у нас и мясо, а можно и пироги испечь с начинкой. А вдруг до деревни еще далеко — так мы хоть сыты будем.
Только захотел цыган баранчика схватить, а тот — прыг в сторону! И бежать. Отбежит немного, остановится и смотрит на цыгана. Цыган за ним, а баранчик от него. Сел цыган на телегу, стегнул коня и поскакал за баранчиком. Уж больно не терпелось ему поймать его. А баранчик в самую гущу леса поскакал, из леса выскочил и давай по болоту бежать. Как заехала лошадь в болото, так сразу по самое брюхо и увязла. Хлещет цыган лошадь кнутом, да все без толку. Ругался цыган, молитвы читал — ничего не помогало. А баранчик стал неподалеку и блеет тихонечко, будто смеется над цыганом. До утра промучился цыган, а утром, как только петухи пропели, пропал баранчик, словно его и не было. Взошло солнце, кое–как выбрался цыган из болота, глядь, а дорога–то рядом и деревня вот она, рукой подать.
72. Колдовская деревня
Есть деревни такие, где, в какой дом ни постучись, чуть ли не в каждом колдун живет.
Как–то раз попала одна цыганская семья в такую деревню. В один дом стучатся, в другой и вое на колдунов нападают. Подъехали к третьему дому, там Манька жила, молодая баба да красивая. Решили цыгане: раз баба молодая, значит, колдуньей быть не должна. Расположились в избе. А муж у цыганки был красивый парень и умный, по цыганскому делу хорошо соображал. Видно, приглянулся он Маньке. Она с него глаз не сводила и все шептала про себя что–то.
Пошла Манька корову доить, а цыган ее спрашивает:
— А есть ли у вас здесь баня?
— У нас народ в печках моется, — ответила Манька. — Печки у нас большие. Вот я принесу соломы да в печке постелю. Ты и помоешься.
Сказано — сделано. Постелила Манька соломы, принесла воды и предлагает цыгану помыться, а тому и невдомек: никогда в жизни ему не приходилось мыться в печке. Однако разделся он и полез.
— А как, — кричит, — пару поддать?
— А ты побрызгай водичкой по стенкам печки, вот пар и пойдет, — отвечает Манька.
— Да не умею я, — взмолился цыган, и Манька — раз–два — разделась и прыг к цыгану.
Как увидала цыганка такое дело, как закричит:
— Ты что, ошалел?! А ну вылезай! Не видишь — к тебе баба голая забралась!
Да какое там: цыган знай себе парится, а Манька вокруг него крутится и веничком охаживает. Ох и рассердилась цыганка, на Маньку принялась кричать:
— И что же ты, проклятая, делаешь? Чтоб тебе ни счастья, ни здоровья не было! Чтоб глаза твои повылазили! Чтоб тебя лихорадка разбила! — и ругает и ругает. Смекнула тут Манька, что цыганка из ревности ругается, и вылезла из печки.
Весь вечер цыганка с мужем не разговаривала, а как спать легли, посмотрел цыган, что Манька делает, и чуть не обмер. Видит он: сидит Манька на лавке и вьет веревку из пеньки. А потом как тряхнет веревкой, так свеча и гаснет. Испугался цыган и шепчет жене:
— Слушай, а ведь мы к колдунье попали. И зачем ты только ее облаяла? Пропадем теперь.
Ну да ладно. Кое–как переночевали, а наутро цыганка пошла гадать по деревне. Решили они с мужем уезжать отсюда поскорей, а на дорогу надо было чего–нибудь подзаработать, вот и отправилась цыганка гадать. Навстречу ей бабы идут, спрашивают:
— Ну что, нашли себе место?
— Да вот у Маньки остановились.
— Да вы что? Весь свет знает, какая Манька колдунья. Вы пойдите вон в той избе спросите, что она наделала. Взяла ребеночка у матери, а вместо него полено подсунула. И вот это полено в люльке качается и плачет. Нет ребенка, а полено качается и плачет. Мать, как увидела, в крик пустилась. Всю деревню перерыли, а ребеночек у Маньки на печке сидит. Мать на Маньку с кулаками, мол, за что сына моего утащила, а та ей грозит, мол, будешь ругаться — и не то сделаю.
Испугалась цыганка, поняла, что не зря ей шептал ночью муж про Манькино колдовство и вправду надо отсюда бежать подальше. И гадать не пошла — домой вернулась. Говорит мужу:
— Знаешь что, иди–ка ты запрягай, нока мы с тобой еще целы.
Пошел цыган к лошадям, только стал сбрую накидывать, все ремешочки тут же и полопались. А Манька стоит на крыльце и смеется, заливается хохотом. Еще больше перепугались цыган с цыганкой, впряглись в телегу сами и бегом из деревни.
73. Как цыганка черту душу продала
Давно это было. Жил на свете бедный цыганский парень. Был он таким красивым, что любая девушка согласилась бы выйти за него замуж, да только сам он не мог выбрать себе пару: и та ему не нравится, и другая. Так и ходил он по земле в поисках невесты.
А в другом месте жил цыганский барон. Был он настолько богатым, что с самим царем поспорить мог бы. И была у того барона единственная дочь, такая красавица, что ни в сказке сказать ни пером описать.
Однако кончим об этом говорить. В одно прекрасное время встретились друг с другом два черта. Один с одного болота, а другой — с другого. Встретились они, разговорились. Вот один другому и говорит:
— Есть у меня парень–цыган, такой красавец, что нигде лучше не сыщешь. Да только, бедняга, не может он найти себе пару по душе.
