– Дев? Куда ты?
– Уже поздно. Вы, верно, очень устали, а я должен обрести контроль над собой. То, что я сделал, было безумием. Вы – гость в моем доме, леди Деламер.
– Я твоя жена!
– Это вы так говорите.
– Ты все еще не хочешь это признать?
– Я всего лишь мужчина. Под влиянием темноты и лунного света я чуть было не воспользовался вами.
– Ты взял только то, что я, любя, тебе предложила.
– В таком случае вы еще более глупы, чем я.
Девлин закрыл глаза, чтобы не видеть ее. Но это не помогло отогнать воспоминания, которые ранили больше, чем то, что видели его глаза. Ее рыжие волосы разметались по подушке. Ее матово-белые груди, пышные с ярко-красными сосками, жаждали прикосновения его губ. Торн знал точно, что она сделает, если он снова до нее дотронется.
Начнет стонать, двигаться и не успокоится до тех пор, пока он не удовлетворит ее желания.
Его лоб покрылся испариной.
– Да, я хочу вас. И это желание делает меня самым последним негодяем. Оно заставляет меня злоупотреблять воспоминанием, которого у меня нет.
– Даже сейчас ты ничего не вспомнил?
– Ничего. – Его лицо, казалось, высечено из гранита – такое оно было непроницаемое. – Вы прекрасны, леди Деламер. Ваше тело было бы смертельным искушением для любого мужчины. Только это может извинить мое поведение.
Индия сжала кулаки. Его равнодушный взгляд заставил ее прикрыть свою наготу руками.
– Убирайтесь.
У нее было право прийти в ярость. Он сделал непростительное – подумал о том, о чем нельзя было думать, сказал то, что при других обстоятельствах никогда бы не сказал. И объяснить сейчас он тоже ничего не мог.
Не мог до тех пор, пока не найдет сундук с драгоценностями Наполеона и не спасет страну от новой войны.
Поэтому он холодно поклонился. Если он останется, то причинит ей еще большую боль. Эта мысль заставила его молча повернуться и выйти.
Обуреваемый слепым желанием избавить Индию от боли, Девлин не заметил, как слезы, словно холодные бриллианты, покатились по ее щекам.
Час спустя Девлин сидел перед камином, тупо глядя на огонь. Он все еще был погружен в свои невеселые мысли, когда услышал звук детских пальцев, царапавших дверь. Он поднял глаза.
Алексис стояла в дверях, переминаясь с ноги на ногу, прижав к боку свою куклу.
– Простите, что беспокою вас, папа. То есть ваша светлость. Но я подумала, что вы захотите знать.
– Что знать, Одуванчик?
– Что она ушла.
– Ушла? – Девлин встал и направился к двери. – Кто? Ты ничего не выдумала?
– Нет, это была она. Красивая леди.
– Леди Деламер? – Девлин присел возле девочки.
– Да, она. – Алексис посмотрела на него с недоумением. – А почему на тебе другая одежда? Утром ты был одет иначе. И ты весь в пыли. – Она дотронулась до его лба. – И шрама на лбу нет.
Черт, подумал Девлин.
– Просто свет падает иначе.
Девочка попыталась заглянуть под темные волосы, свисавшие ему на лоб.
– Но я не вижу никакого шрама.
– А как ты узнала, что леди Деламер ушла из дома?
– Я ее видела. На плечах у нее был старый плащ Марианны. Я стояла на лестнице, когда она уходила. – Помолчав, девочка добавила: – Она плакала.
Девлин стиснул зубы. Он взял Алексис на руки и отнес в детскую.
– Оставайся здесь с Марианной. Чилтон присмотрит за вами, пока меня не будет.
– А куда ты идешь?
– Пойду искать самую невозможную женщину на свете.
Глядя вслед опекуну, Алексис нервно теребила свою старую куклу.
– Будь очень осторожен, – прошептала она. – Он опять там. И теперь он наблюдает за всеми нами.
