сообразительностью.
Действительно, минут через двадцать тетя Липа позвала нас ужинать.
– Вот, ребятки, ешьте, пейте, а я пойду кино посмотрю!
Мы поели, припрятали для Кости бутерброды и тарелку салата.
– А чай? Мне после такой экспедиции нужен будет горячий чай! – нахально потребовал Костя.
– Да сделаю я тебе чай, не волнуйся! Ты сначала еще вернись!
– Ладно, хватит жрать, пошли делом заниматься!
Костя вылез на балкон и перегнулся через перила.
– Там темно!
– И тихо, – добавила я.
В последние дни в квартире Феликса то и дело кто-то стучал, гремел, тарахтел. А сейчас было совсем тихо. Костя вернулся в комнату.
– Ух, холодрыга! Не мешало бы все-таки проверить: а вдруг какой-нибудь штукатур девицу привел?
Мы расхохотались.
– Ась, ты телефон этой квартиры знаешь? – спросил Костя, отсмеявшись.
– Надо в книжке посмотреть.
Я вышла в переднюю, взяла со столика телефонную книжку и стала искать телефон бывших соседей. Ага, вот он. Я набрала номер. Ждала очень долго, но трубку никто не снял. Похоже, нет там никаких штукатуров.
– Костя, – вдруг испугалась я, – как же ты полезешь? Ведь холодно и скользко! Может, не стоит?
– Еще чего! Я сколько раз так лазил, когда терял ключи, от соседей к нам на балкон! Без всякого снаряжения! А теперь у меня вот что есть! – И он продемонстрировал нам толстенную веревку, скорее даже трос с какой-то железной лапой на конце. – Знаешь что, Митяй, дай-ка ты мне еще свой свитер.
Митя с готовностью стащил с себя свитер. Костя натянул его поверх своего пуловера, надел шерстяные перчатки и полез на балкон. Мы с Мотькой хотели тоже вылезти за ним, но он нам не позволил.
– А если тетя Липа войдет? Нет уж, вы лучше прикрывайте подходы к окну. Митяй, надень куртку, будешь меня подстраховывать! Ровно через десять минут включи магнитофон, послушай: если все в порядке, выйди на балкон и свистни негромко, а если нет – постучи по обшивке. Ясно?
– Ясно!
– Пока, девочки, я пошел!
– Ни пуха ни пера!
– К черту!
Они с Митяем вылезли на балкон, а мы прильнули к стеклу. Костя закрепил железную лапу на перилах балкона, спустил вниз веревку, подергал ее, проверяя надежность крепления, и полез через перила. Я от ужаса закрыла глаза. Когда я их открыла, Костя уже исчез из виду, и буквально через минуту Митя вернулся в комнату.
– Порядок! Он уже там и даже стекло успел разбить!
Мы сидели молча, напряженно прислушиваясь, но ровным счетом ничего не слышали. Через десять минут Митя включил магнитофон, и сразу же раздался Костин голос:
– Митяй! Это я! Один «жучок» поставил, а второй не знаю куда и прилепить. Тут такой разгром! По- моему, они камня на камне не хотят оставить! Думаю, дверь будут менять в последнюю очередь, вот тут я его и присобачу! Ага! Порядок! Как слышимость?
Митя мигом вылез на балкон и тихонько свистнул. Мы с Мотькой восторженно переглянулись. Какие они молодцы, наши мальчишки! А мы их недооценивали! И вот над балконными перилами показалась Костина голова, а через минуту он уже был в комнате и прослушивал запись.
– Класс! А знаете, что я еще сделал? Стекло-то пришлось разбить, так я осколки собрал, что покрупнее, и на балкон бросил.
– Зачем?
– Чтобы не подумали, что стекло снаружи разбили. А так они решат, будто сами его задели и не заметили. Это здорово, что дверь была только на один замок закрыта.
Ай да Костя, ай да сукин сын! Так, кажется, Пушкин говорил?
– А где же ты все-таки свои «жучки» приспособил? – спросила Мотька.
– Один в кухне, они там, похоже, собираются: остатки еды, холодильник, плита, стол со стульями, пустые бутылки… Вот я за плиту его и засунул. А второй – в передней, за наличником входной двери. Это, кстати, хорошо: можно услышать, если кто-то будет за дверью разговаривать… А где мой ужин, где обещанный чай?
Я помчалась на кухню за чаем, а когда вернулась, Костя уже уплетал бутерброды и салат.
– Хорошо поесть с сознанием исполненного долга!
Наконец Костя наелся, напился, и мы с Мотькой быстренько все прибрали и достали нарды. Но нам было не до игры.
– Все-таки этого мало! – заявила я. – Подумаешь, великое дело – маляров подслушивать! Думаю, кроме
