– Ну хорошо, что ты предлагаешь?
– А давай наведаемся на Остоженку?
– Зачем?
– Поглядим, что там и как, может, порасспрашиваем во дворе насчет фирмы…
– Это, конечно, можно, но… Понимаешь, мне кажется, до разговора с Матильдой не стоит этого делать.
– Почему?
– Мы можем все только испортить.
– Нет, мы ничего не испортим, мы просто изучим местность… Ну, Ась, ну пожалуйста, давай туда смотаемся, тут близко, сейчас на троллейбус сядем – и через десять-пятнадцать минут мы там…
Он смотрел на меня с такой мольбой, и к тому же я знала, если я откажусь, он все равно пойдет туда один и, чего доброго, наделает каких-нибудь глупостей.
– Ладно, уговорил!
– Я всегда знал, что ты человек! – прочувственно сказал Валерка.
И мы пошли к остановке троллейбуса.
– Ась, а ты помнишь, как раньше Остоженка называлась?
– Метростроевская, кажется.
– Остоженка лучше звучит, правда?
– Правда.
Подошло подряд три троллейбуса, мы влезли в третий и сели. В третьем народу было уже немного.
– А кстати, Валер, как вы до этого двора-то добрались? Илья на машине, что ли, ездил?
– На машине. Его у метро «Беляево» подобрал красный «Москвич». За рулем был какой-то молодой парень. Митька, кстати, его сфотографировал. Они сперва заехали в какой-то двор на Профсоюзной, вылезли и вошли в обычный жилой подъезд, проторчали там часа полтора, потом вышли и поехали на улицу Дмитрия Ульянова, опять вошли в подъезд и там тоже проторчали не меньше часу. Потом на Ленинском заехали в магазин «Деликатесы», накупили чего-то, опять сели в машину, заехали во двор дома в Лаврушинском переулке, там пробыли около часу…
– А деликатесы в машине оставили? – уточнила я.
– Да. А потом уже покатили на Остоженку.
– Как ты думаешь, что они делали во всех этих домах?
– Понятия не имею! Может быть, там какие-то фирмы без вывесок размещаются… Мы же не могли за ними вплотную идти…
– Понятно. А почему ты решил, что он работает именно на Остоженке?
– Потому что оттуда он уже никуда не ездил… Только пешком ходил в переулок, я забыл, как называется… Но я могу показать!
Мы вошли во двор, где громоздилось довольно много мелких строений. И почти тут же дверь одного из них открылась, и на пороге возник тот самый мужчина с золотой цепью, которого я уже видела однажды. Вид у него был сердитый и несколько при этом растерянный.
– Эй, молодежь! – крикнул он нам. – У вас случайно телефонных жетончиков нет?
Мы стали рыться в карманах.
– Как назло, надо позвонить, а кабель порвался, восстановят не раньше, чем через два дня. И сотовый, черт бы его побрал, барахлит!
– Вот! – сказал Валерка. – У меня есть!
– Спасибо, браток! Сколько у тебя, два? Вот, держи!
Он сунул в руку Валерке десять тысяч, схватил жетоны и быстро направился на Остоженку, к автомату. Валерка растерянно глянул на меня и вдруг сорвался и побежал за мужчиной. Я побежала за Валеркой. Мужчина уже набирал номер, Валерка остановился неподалеку, словно ждал момента отдать сдачу, а я быстренько подошла к стоявшему рядом с автоматом фруктовому ларьку, где пожилая женщина придирчиво выбирала овощи и фрукты.– Алла, привет, это я! Твой отпрыск дома? А где? Он мне позарез нужен, этот кретин! Да! Да! Пока, надеюсь, не натворил, но в любой момент! Хватит причитать! Пусть, как только явится, позвонит мне домой! Поняла? И скажи этому идиоту, что… Хотя ладно, я сам все скажу! Ну, бывай!
– Девушка, вам чего? – спросила продавщица.
– А? Что? – не поняла я.
– Брать чего будете?
– Ах да, мне, пожалуйста, два банана!
– Ну, детки нынешние, одни спят на ходу, а другие… – проворчала продавщица.
– Ась, ты чего? – подскочил ко мне Валерка.
– Да вот, бананчиков захотелось!
Один банан я отдала Валерке.
