у Армана не было ни малейших сомнений. А когда в полдень они проснутся все в той же постели, то, возможно, будут еще слишком изнурены, чтобы заняться любовью еще раз до ухода Сюзетты…
С такими мыслями Арман поднялся, отмалчиваясь от нетерпеливого дружка, и отправился завтракать. Мадам Котье хлопотала уже больше часа. Когда она внесла в гостиную кофе с ароматными свежевыпеченными булочками, Арман сообщил ей, что сегодня намерен провести ночь с дамой. Мадам Котье невозмутимо кивнула и сказала, что постелет в честь гостьи новые атласные простыни серебристого оттенка. Потом осведомилась, какие будут распоряжения насчет завтрака на следующий день.
— Я поведу даму в ночной клуб. Будем танцевать допоздна и вряд ли проснемся раньше полудня.
— Ах да! — Мадам Котье склонила голову набок, сложив руки на груди. — Я слыхала, эти ночные клубы очень утомительны. Надеюсь, мсье Арман, вы и мадам не слишком устанете. Я буду здесь и, как только вы распорядитесь, подам вам кофе в постель в полной сервировке для двоих, будь то даже в середине дня.
В предвкушении приятного вечера Арман пробездельничал все утро. Поболтав по телефону с приятелями, он вышел перекусить в излюбленном ресторанчике поблизости. После легкого, но сытного второго завтрака, запитого полбутылкой отличного красного бордо, в половине третьего вернулся домой, намереваясь соснуть часок-другой, чтобы набраться сил для свидания с Сюзеттой.
Каково же было его изумление: едва он собрался отпереть входную дверь, мадам Котье распахнула ее настежь и сообщила, что к нему пришли с визитом. У Армана неприятно засосало под ложечкой: если визит нанесла одна из трех красавиц, обожаемых им в настоящее время — страстная Мадлен, ее волнуюше- дерзкая сестра Ивонна или восхитительная в своей непосредственности Доминика, — едва ли возможно будет избежать любовных игр на весь остаток дня. Это подорвет его силы.
— Кто? — спросил Арман, не в силах понять, которая из трех внушает ему наибольшие опасения.
— Мадам Кибон. — Ответ ошеломил его. — Я пойду, раз уж вы вернулись, — продолжала мадам Котье. — На вечер все приготовлено.
Арман не был знаком с Фернандой Кибон, но знал, что так зовут старшую подругу Сюзетты, в чьей элегантной квартире живет его юная возлюбленная. Еще он знал, что Фернанда — любовница искусствоведа Марка Леблана. Он не мог понять, что привело ее к нему — разве что какое-то сообщение о Сюзетте, слишком важное, чтобы довериться телефону? Воображая всякие ужасы — аварию в метро или несчастный случай на улице, — Арман бросился в гостиную, не задержавшись даже для того, чтобы снять шляпу и перчатки.
Но мысли такого рода мгновенно улетучились, едва он увидел мадам Кибон, спокойно сидящую в кресле. Она лениво перелистывала журнал «Ля ви паризьен», найденный на книжной полке Армана. Когда она оторвалась от фривольного журнальчика и подняла классически прекрасное лицо с холодными темными глазами, казалось мгновенно оценившими и взвесившими Армана, тот поспешил извиниться и снять шляпу.
— Сожалею, что вам пришлось ждать. Если бы я знал, что вы придете… — он не закончил фразу.
Фернанда протянула руку для поцелуя, и Арману бросились в глаза ее короткие сильные пальцы. Указательный, средний и безымянный были украшены крупными дорогими кольцами: одно с бриллиантом- солитером, другое с квадратным изумрудом в обрамлении мелких алмазов, третье с парными рубинами.
Арман сбросил пальто и сел, глядя на гостью. Перед ним сидела стройная женщина лет тридцати пяти, в расцвете холодной, несколько пугающей красоты, с волосами цвета воронова крыла. Ее черные глаза сверкали, как драгоценные камни, и взгляд их был столь же тверд. Одета она была с большим вкусом: мужского покроя жакет и юбка из жоржета были, как прикинул Арман, от Шанели.
— Примерно час назад я узнала, что вы сегодня вечером собираетесь встретиться с Сюзеттой, — Фернанда сразу перешла к делу. — Я немедленно отправилась сюда, потому что не собираюсь обсуждать этот вопрос по телефону.
— Какое счастье, что я не задержался после завтрака, — иронически заметил Арман, поняв, что разговор не будет дружеским.
— Нетрудно было догадаться, что вы весь день просидите дома, собираясь с силами для вечерних забав, — в голосе Фернанды было Не меньше сарказма.
— Ну, раз уж мы с вами говорим в открытую, будьте любезны объяснить цель вашего визита.
— Охотно. Скажу откровенно, сударь: я хочу, чтобы вы вечером ушли из дому и оставили Сюзетту одну. Я не хочу, чтобы она спала с вами, понятно?
— Вы меня оскорбляете! — воскликнул Арман. — И мне довольно затруднительно ответить, не оскорбив в свою очередь вас. Кто дал вам право указывать мне, что делать?
— Сюзетта — моя подопечная! Я не позволю мужчинам вроде вас портить ей жизнь.
— Портить жизнь? Угощая ее ужином и покупая подарки? Это же смешно!
— Мы оба хорошо знаем, что требуется от нее за эти ваши ужины и подарки! Сюзетта принадлежит мне, и я настаиваю, чтобы вы оставили ее в покое.
— Не понимаю, о чем вы… — в голове Армана теснились самые ошеломляющие выводы.
— Не лгите. Вы меня прекрасно поняли.
— Полагаю… да. — Арман неожиданно улыбнулся. — Но Сюзетта наверняка не разделяет вашу страсть. До меня у нее был любовник, мой кузен Пьер-Луи Бове.
— Если это называть любовью, то до приезда в Париж у нее было больше любовников, чем вы можете себе представить, — холодно отозвалась Фернанда. — Как вы думаете, почему отец избивал ее до полусмерти? Она бесится с тринадцати лет, просто чудо, что все это время она не беременела каждый год.
— А сейчас вы обучаете ее искусству выживания — я прав?
Фернанда холодно взглянула на него и промолчала.
— Кузен ничего не говорил мне о вас. Он подозревал, что у Сюзетты есть другой мужчина.
— Глупец! — в голосе Фернанды было неподдельное презрение. — Она уверяла его, что у нее нет другого мужчины. А когда она обиделась, что он отказывается верить очевидным вещам, этот грубый самец тут же поколотил ее.
— Возможно, — Арман пожал плечами. — Но если вы пришли ко мне, чтобы предостеречь, почему вы не поступили так же с Пьером-Луи?
— В этом не было нужды. Сюзетта не питала к нему особых чувств. Он просто полезный дурак: хорошо содержал ее и покупал красивые платья. Она расплачивалась единственным известным ей способом. Но похоже, ему было мало наслаждаться великолепным молодым телом. Он решил, что влюблен в Сюзетту, и требовал ответной привязанности и преданности — короче говоря, любви. Она не ответила взаимностью, и тогда ваш Пьер-Луи превратился в грубое животное, набросился на Сюзетту с кулаками и тем самым навеки вычеркнул себя из ее жизни.
— Думаю, сударыня, вы немного преувеличиваете, — Арман усмехнулся этому списку прегрешений, — но кажется, я наконец вас понял. Вы учите Сюзетту, как пробиться в жизни, пользуясь тем изумительным даром, которым наградил ее Господь Бог, — точно так же, как поступали вы сами, если можно так выразиться, с искренним восхищением и без малейшего желания вас обидеть. Ей не повезло с Пьером-Луи, которого я знаю как человека излишне горячего и вспыльчивого. Теперь позвольте мне самому отрекомендоваться в двух словах. У меня спокойный, ровный характер, я не обременен женою и детьми, и состояние мое не меньше, чем у кузена. Что вы можете возразить против меня в роли любовника Сюзетты?
— Я очень рада, что мы можем обсудить этот вопрос разумным образом, — Фернанда откинулась в кресле, скрестив ноги под строгой черной юбкой. — Мужчины обычно проявляют идиотскую чувствительность в таких вещах. И причина этого, если хотите знать, — ревность ко мне.
— Но вы же ко мне не ревнуете?
— За то короткое время, что вы знакомы с Сюзеттой, вы слишком выросли в ее глазах, чтобы я могла оставаться равнодушной. У меня неприятное ощущение, что она, при своей молодости и впечатлительности, способна, чего доброго, влюбиться в вас. Этого я не допущу. Вы должны будете немедленно расстаться.
— Благодарю за откровенность, — сказал Арман, польщенный ее словами, — но не вижу причин, почему я должен отказывать себе в удовольствии быть другом Сюзетты. Только ради того, чтобы
