– Слушай, – не унимался Чарли, – это не важно. То есть все было интересно и необычно. Из этого выйдет классная история, которую завтра можно будет рассказать в офисе, но только тебе нужно готовиться к поездке в Гонконг, а мне проектировать оформление вкладыша. В общем, я имею ввиду, что все надо воспринимать в перспективе. Как насчет того, чтобы пропустить стаканчик, прежде чем спускаться в подземку?
– Нет, Чарли, нет. Зачем ты будешь задерживаться из-за меня. Поезжай один.
– Какого черта? У тебя все еще чудаковатый вид. Я доставлю тебя домой. Я так и вижу репортаж в часовой программе новостей: «Выдающийся молодой конструктор „Селверн Инкорпорейтид“ был обнаружен в четыре часа утра блуждающим по улицам Финикса в невменяемом состоянии. Последующее расследование показало, что он влюбился в лицо, замеченное им в толпе на улице. Письма и соболезнования направлять в санаторий Чэндлера», – Чарли подождал немного и затем заговорил снова, причем сарказм в его голосе пропал. – Что, она действительно была так хороша?
– Я никогда ничего подобного не видел, Чарли, – голос Эббота прозвучал с необыкновенной энергией. – Это не была красота кинозвезды. Это нечто иное. Что-то мечтательное и неземное, как будто с картин Пэрриш.
– Быть может, во сне она явится к тебе снова, Эрик. Но этого не произойдет, если мы сейчас же не уберемся отсюда, – Чарли посмотрел на часы. – А ты знаешь, что происходит в будни после восьми? Поезда в подземке начинают ходить с получасовым интервалом вместо десятиминутного. Я не собираюсь так долго торчать на станции. Я хочу добраться домой.
Эрик глубоко вздохнул и улыбнулся.
– Я тоже, – затем добавил извиняющимся тоном: – Ты прав во всем. Это было интересно, но увы…
– Я же говорю, из этого выйдет отличная история. Но я не буду ее рассказывать, если ты этого не пожелаешь.
– Какая мне разница? Давай, повесели ребят, – Эрик потянул друга за руку. Они пошли вверх по Вэн Бьюрен.
– Ведь это не будет иметь значения, даже если ты все-таки ее найдешь, – сказал Чарли в полной тишине. – Я тоже видел машину.
– Но ты не видел людей внутри.
– Нет не видел, но это была «Кадота», и управлял ею шофер вместо программы. Такая штука по карману только богатым людям. Ты, конечно, великолепный конструктор, и все такое. Но это имеет значение для таких девчонок, как Габриэлла. А та таинственная девушка принадлежит, наверняка, не нашему классу. Ведь будет только хуже, если ты все же разыщешь ее каким-нибудь чудом, а она просто не обратит на тебя никакого внимания.
– Вероятно, это так, но кто тебе сказал, что любовь поддается логике?
– Значит, ты все еще влюблен в нее без памяти.
Эрик кивнул, слегка пожимая плечами.
– Потрясающе, – пробормотал Чарли. – Прекрасно. Габриэлла, того и гляди, прыгнет к тебе в постель, а ты вместо этого думаешь о женщине, которая мелькнула перед тобой долю секунды и даже тебя не видела. Разве после этого ты не похож на кандидата в сумасшедший дом?
– Подожди минутку, Чарли. В чем тогда прелесть жизни, если в ней нет таких вот отклонений от нормы? Что такое жизнь без исключительных исключений?
– Чувственная, удобная и приятная, – немедленно ответил Чарли. – По-другому я не могу на нее взглянуть.
– Ну и черт с ней, – неожиданно сказал Эрик, хлопая друга по плечу, и в свою очередь глядя на часы. – Мы все еще можем успеть на семь пятьдесят, если поторопимся, – и он ускорил шаг.
Чарли надеялся, что ему удалось спасти друга от этого необъяснимого, внезапного помешательства, но хотя Эрик больше не упоминал о случившемся, говорить с уверенностью было рано. Эббот обладал способностью хранить практически забытые вещи где-то на задворках своей памяти, а затем выуживать их оттуда на всеобщее обозрение в самый неожиданный момент. Действительно ли его покинуло это вечернее безумие, или, может быть, все это было частью хорошо продуманной шутки? Но об этом Чарли хотелось думать меньше всего.
Действительно, сложилось впечатление, будто Эрик обо всем забыл, пока они возвращались домой. Молодые люди говорили о бизнесе, о погоде, об играх в то время, как вагон на большой скорости скользил по магнетическому туннелю, проложенному под улицами, под автострадой Черного Каньона, строго на север к арке над каналом Аризона.
– Чарли?
– Что? – он ждал вопроса. В ванне кроме них находились еще восемь припозднившихся пассажиров, и было много свободных мест.
– Я знаю, что ты сканер.
– Ну и что из этого? – беззаботно ответил Чарли. Этим словом было принято называть тех, кто обладал почти идеальной памятью. Это была одна из причин, по которой он так быстро поднялся до рекламного департамента в «Селверн». Чарли мог воспроизводить цифры и чертежи с легкостью, недоступной его коллегам.
– Эта «Кадота». Быть может, ты запомнил ее идентификационный номер?
– Нет, с какой стати? – в ответе прозвучала легкая нотка неуверенности. – Почему ты решил, что я должен сканировать все проходящие машины?
– Потому что ты по другому не можешь. Ты это делаешь все время, помимо своей воли. Ведь ты запомнил модель.
– Ну и что? Просто на наших улицах не так часто можно встретить «Кадоту». Они почти также редки, как и «Роллсы».
