Я сразу его узнал. Это было как раз то, что мне нужно, — знакомый, который сможет пригласить меня на стакан грога.
— Эрик! — закричал я.
Остановившись, Эрик посмотрел в мою сторону. Снег, который сыпался мне на спину, хлестал его по лицу. Очевидно, до того момента, как я его окликнул, он меня не видел. Я подошел.
— А, это ты, Эрнст? — смущенно протянул он. — Сначала мне показалось, что это отец.
— Неужели ты гуляешь в такую погоду? — спросил я.
— Как видишь.
— Ты домой?
— Еще не знаю, — уклончиво ответил он и беспокойно осмотрелся.
— Если ты ничего не имеешь против, я составлю тебе компанию, — предложил я. — Я собирался пройтись вокруг «Каролины» и идти домой.
— Конечно, я ничего не имею против, — ответил он. — И буду только рад.
Мы зашагали по Тунбергсвейен в сторону Стокгольмсвейен. Внезапно он улыбнулся, как улыбается школьник, застигнутый с сигаретой в зубах.
— Видишь ли, — начал он, — у меня свидание с одной дамой…
— Прости, пожалуйста, — вырвалось у меня. — Я просто не подумал. Не обращай на меня внимания…
Мы дошли до Стокгольмсвейен. Возле «Каролины» было пусто, если не считать легковой машины, небрежно поставленной у тротуара. Это была белая «Джульетта». Мимо нас прогромыхал автобус и стал взбираться на Каролинабакен. Эрик по-прежнему шел рядом со мной к подъезду, ведущему в «Каролину».
— Теперь это уже не имеет значения, — сказал он.
— Почему?
— Она не пришла.
Мы молча сделали еще несколько шагов. Вдруг он остановился, показал на белую «Джульетту» и выругался:
— Черт побери! Ведь это машина Йосты!
— Конечно, — подтвердил я. — Он меня подвозил на ней во вторник. Раньше у него был «сааб», но перед самым Рождеством он его продал.
— Интересно, что он делает в «Каролине» так поздно? — сказал Эрик. Его взгляд беспокойно перескакивал с меня на машину.
— Библиотека закрывается в девять, — заметил я.
— Да, в девять, — согласился Эрик.
— Может быть, он наверху, в кабинете Рамселиуса? — предположил я. — Там горит свет. А может, у него опять забарахлил мотор, он бросил машину и отправился своим ходом?
— Ты веришь в его россказни о моторе?
— А ты разве не веришь? — удивился я.
Огромный грузовик с прицепом медленно вполз на Эфре-Слотсгатан с Каролинабакен. При этом ему удалось не свалить сигнальный столбик, стоящий посреди улицы.
— Видно, ты не разбираешься в машинах, — сказал Эрик. — А «альфа ромео» — отличная модель. И поверь мне, она отлично ходит в любую погоду.
Он снова посмотрел на машину. Теперь в воздухе кружились лишь отдельные снежинки. Отсюда все было отлично видно до самой площади. Эрик притопывал ногами, стараясь согреться.
— Как только остановишься, мороз пробирает до костей, — заметил он.
— Пожалуй, я пойду, — неуверенно протянул я.
— Нет, пожалуйста, не уходи! Может, зайдем ко мне выпьем по стакану грога? Нам обоим нужно согревающее.
— Прекрасная мысль! — воскликнул я.
— Ты замерз?
— Ни капли. А что?
— Понимаешь, я подумал… если ты не возражаешь… обойдем филфак вокруг еще раз. Понимаешь, мы договорились там встретиться…
Он явно с трудом подбирал слова.
— Вдруг она опоздала… хотя я прождал добрых четверть часа… хочется проверить еще раз… чтобы уж наверняка.
Пришлось соврать:
— Конечно, я не против.
Похоже, грог мне еще может перепасть. Мы быстро пошли назад. Эрик опять смущенно улыбнулся.
— Ты, конечно, уже догадался, кто это? — спросил он. — О нас, наверное, уже болтают?
— Нет, я что-то не припомню, — ответил я, лихорадочно пытаясь сообразить, что к чему. — Филфак? Ах, да… ты имеешь в виду…
— Конечно, Марта, — кивнул Эрик.
Я никак не мог сообразить, как реагировать, и, наконец, спросил:
— И давно это у вас?
— Не очень, — вздохнул Эрик.
Мимо нас медленно проехало «пежо» и свернуло на Тунбергсвейен. Возле стены Ботанического сада надуло огромные сугробы.
— Так вот что, — протянул я. — Теперь до меня дошло, почему в тот вечер в «Альме» она просто светилась от счастья. Но я думал, это из-за Хилдинга.
— Нет, Хилдинг уже в прошлом, — невозмутимо уточнил Эрик. — Он очень тяжело переживал разрыв, я знаю.
«От самой Марты, надо полагать», — подумал я и сказал:
— Да, Хилдинг любит бросать сам и не любит, чтобы его бросали.
Эрик рассмеялся.
— Никто не любит, чтобы его бросали…
«А потом она бросит тебя», — подумал я.
Тем временем мы повернули на Виллагатан.
— А как же Герман? — спросил я.
— Я не уверен, что он знает, — пожал плечами Эрик. — Хотя может подозревать. Герман вообще человек подозрительный. И к тому же ужасно ревнив. Знаешь, он пытался за ней следить!
— Что ты говоришь!
Про себя я подумал, что для ревности у Германа были серьезные поводы.
— Он подкрадывался к вилле Хилдинга и подсматривал в окно. Часто заходил на филфак, проверяя, там ли она. И нынче, когда я собрался на встречу с Мартой, чуть не попался ему возле «Каролины». Пришлось сделать солидный крюк, из-за чего я опоздал. Мы договаривались встретиться в половине десятого. — Он помолчал, потом задумчиво протянул: — Для них обоих лучше было бы расстаться.
Мы подошли к зданию филфака. Там все было погружено во тьму. Лишь в нижнем этаже слабо светилось несколько окон. Я показал на них Эрику, и надежда на грог в душе моей почти угасла.
— Черт возьми! — вырвалось у него.
В тот же миг свет потух. Дверь медленно открылась. Кто-то осторожно вышел на лестницу, прикрыл за собой дверь и медленно направился к нам. Приглядевшись, я узнал Абрама Карландера.
— Добрый вечер, — поздоровался я.
Он удивленно посмотрел на нас и коротко кивнул, не узнавая.
— Простите, — сказал Эрик. — Вы не знаете, фру Хофштедтер еще на факультете?
— Хофштедтер? — переспросил Карландер. — Это из библиотеки? Там все закрыто.
— Фру Хофштедтер — ассистент кафедры, — объяснил Эрик.
— Ассистент? — презрительно хмыкнул Карландер. — Теперь у нас столько никому не нужных
