сквозь увеличительное стекло хорошей погоды и без того впечатляет. Что же говорить о безднах галактики! Поэтому мы и спим ночью: звезды зловещи, хоть и являются в виде безобидных маленьких точек, напоминающих о нашем местонахождении. Делами лучше заниматься днем, когда небо простирает над реальностью милосердный покров.
43
При усыновлении ребенка проводится всестороннее тестирование кандидатов в усыновители. Если же вы надумали завести своего ребеночка, это делается безо всяких тестов. Чтобы открыть свой магазин, получить лицензию на торговлю или водительские права, нужно выполнить целый ряд требований, пройти через множество проверок и (замахнулся было на долгий разговор, да тут же и осекся. Интересно, о чем ты подумаешь, прочтя эти строки, спросил я себя. Смотри, какие словечки вворачивал мой папаша по поводу отцовства и прочей туфты. А на поверку сделал мою жизнь невыносимой и оказался бесполезным, когда я нуждался в нем и т. д.).
(Я должен перестать думать о худшем. Постоянно предполагать, что ты будешь упрекать меня за мое поведение. Предполагать, что будешь упрекать меня за то, что я предполагал. Из - за меня ты теряешь почву под ногами. Осторожно, Марио, твой папаша разводит тебя! Заранее прошу прощения не только за свое поведение, но и за то, что прошу за это прощения. Ты должен придумать что-нибудь такое, что выламывалось бы из этой логики.)
(Бросить читать меня, например. Поразить меня в мой самый главный страх.)
(Вот гад, я и это тебе предлагал.)
44
Потом явился Тициано.
— Чего пришел-то? — спросил я довольно холодно.
— Скучал. По вам обоим. — При этом он улыбнулся и тебе. — И по нашим прогулкам, по морю, по прохожим. Благодаря тебе и Марио я к этому уже привык. Вот я и подумал зайти и точно застал вас. Как жизнь?
— Так.
— Объясни толком. В чем дело? Обиделся на меня?
— Да нет.
— Что же тогда?
— Боюсь, у меня не получится.
— Нелады с Сильваной?
— Нет, все в порядке. А вот мои отношения с Марио…
— Ха-ха! — Тициано расхохотался. Он взглянул на меня, на тебя, спавшего в коляске, потом снова на меня. — Между вами уже отношения?
— А что тебя смущает?
— Это напоминает мне письма к психологу из модного журнальчика.
— Я имел в виду отношения с тем, другим Марио.
Произнеся эти слова, я понял всю нелепость сказанного.
— Извини, что ты сказал?
— Ну, то есть…
— Есть и другой Марио? В каком это смысле?
— Речь идет о четырнадцатилетнем Марио, которому я пишу.
Тициано фыркнул:
— Снова-здорово.
— Я хотел… Я пытаюсь рассказать ему о главных вещах в жизни. О том, что узнал сам.
— Это мы уже поняли.
— Суть в том, что я ничего не знаю! Я не могу сказать моему сыну ничего стоящего. Он разочаруется во мне.
— Успокойся. Этому комочку всего три недели от роду. Ты его уже разочаровал?
— По-моему, ты меня не слышишь. Я говорю о другом, четырнадцатилетнем Марио.
— Леонардо, — Тициано положил мне руку на плечо и пристально на меня посмотрел.
— Ну.
— Лео. Посмотри мне в глаза: ты себя хорошо чувствуешь? — Я?
— Да, ты. Мне кажется, ты несешь какой-то бред сумасшедшего.
— Можешь считать это навязчивой идеей, но, поверь, она не выходит у меня из головы.
— Я-то думал, что в первые дни жизни твоего сына главное заботиться о нем. Об этом вот Марио. — Он отчетливо произнес последнюю фразу по слогам.
— Я постоянно о нем забочусь. Провожу с ним каждую свободную минуту.
— Хорошо. Так радуйся ему, радуйся вашим 'отношениям', живи настоящим. Тетешкайте его, как говорится. Оставь в покое свои видения. Жизнь — сложная штука, и не нужно добавлять к ней того, чего нет.
— Но четырнадцатилетний Марио есть. Он будет. И о чем я ему расскажу?
— Решишь, когда настанет время. За эти четырнадцать лет произойдет куча всего. Вот об этом и расскажешь.
— Надеюсь. Но пока, вот сегодня, я воспринимаю это как поражение.
— Почему?
— Я вынужден признать, что до сих пор в моей жизни не было ничего существенного. Ты оказался прав.
— О чем ты ему написал?
— Ну, так. Историю о любви. Глупости.
— Какие глупости?
— Как я хотел жить с одной, а потом узнал, что у нее есть сестра.
— И что?
— Сестра-близнец. Она была лучше.
— Да, неслабо.
— Чушь. Правда, тогда мне было очень плохо.
— Ну, значит, оно и к лучшему. Важно то, что ты сам испытал, ведь так?
— Наверное. Зато в других вопросах я выгляжу слабовато.
— Это в каких?
— В вопросе о деньгах.
— Что ты можешь сказать про деньги?
— А не хочу говорить. Я хочу рассказать ему нечто важное.
— Посмотрим, что у тебя стряслось с деньгами?
— Я хотел рассказать, как я увидел настоящие деньги. Потому что деньги — это только цифра. Но однажды у меня в руках оказалась тысяча банкнот, одна к одной.
— И всего-то?
— Вот видишь, и ты туда же.
— Нет, я хотел сказать: на этом все и кончилось?
