– Сдается мне, друг Куол, что ты был не до конца откровенен с друзьями Мундуруку.
Куол больше удивился, чем испугался. Поэтому спросил, заикаясь от сдерживаемой злости:
– Что ты имеешь в виду?
– Только что у меня появились основания полагать, что эти звереныши проклятого мага Суснама Эвинда не только выжили в том странном месте, куда, как вы уверяли, их сослали навеки, но и вернулись оттуда с таким могуществом, которое трудно было у них заподозрить. – Одной рукой он обвел все вокруг. – Думаю, что возвращение поганых веселых красок в эту покоренную страну – их рук дело.
Рата с горящими красными глазами забилась в своих путах.
– Это невозможно! Их должны были изгнать из последнего королевства света, и мы сами видели, как их уничтожили.
– Не следовало полагаться на то, что другие сделают за вас вашу работу. – Кобкейл вынул из зубов что-то маленькое, зеленое и еще не совсем умершее.
– У нас не было выбора! – протестовал Рут. – Мы были вынуждены…
– Вы должны были сделать то, что вам поручили, – перебил его Мундуруку, – но, очевидно, вам это не по силам.
– Этого больше не повторится, – заикаясь, пыталась оправдываться Рата.
– Конечно, не повторится. – Подняв обе руки, Кобкейл произнес несколько значительных фраз, одинаково непонятных ни пленникам, ни их стражам. Потом, очевидно удовлетворившись, он энергично вломился в толпу Мундуруку. После того как к ним присоединился последний, двадцать второй член клана, раздался оглушительный взрыв, волной отбросивший потрясенных наблюдателей. Что-то взревело, будто ветер, рвущийся на части, и Мундуруку исчезли, все до одного. Исчезли вместе со своими косматыми волосами, облупившимися рогами, грязными клыками и желтушными глазами.
Горстка стражников в растерянности смотрела друг на друга, не зная, что делать дальше. Потом закричала Рата. Это был омерзительный дребезжащий звук, звеневший на пределе человеческого восприятия. Ей начал вторить Рут, и, яростно сдерживая вопль, закричал до конца непокоренный Куол.
Немногое может вызвать ужас у бойцов Орды Тотумака. Но то, что происходило на их глазах на верхней площадке башни, заставило даже самых закоренелых сжаться от страха.
Из тел трех бьющихся в конвульсиях узников, корчась и извиваясь, стали появляться черные черви. Пленники, подкошенные невыносимой болью, рухнули на каменный пол, дергаясь и метаясь по нему, как пойманные рыбы. Агония была такой сильной, что они даже не кричали. Еще некоторое время они дрожали и мучились, а потом, к счастью для них, затихли. То, что вылезло из них, были не черные черви, а настоящие нервы и жилы, лежавшие застывшими безжизненными кольцами вокруг неподвижных трупов трех бывших слуг Мундуруку.
Даже в смерти красные глаза беспощадного убийцы горели непримиримой ненавистью ко всему, что не могло называться Куолом.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ПЕРВАЯ
Цезарь и Какао увлеченно беседовали. Тай проводил ревизию на кухне и пытался определить, что из продуктов в кладовке еще было съедобным. Сэм помогал Макитти латать дыры в соломенной крыше, а Оскар сидел на своем любимом месте – крылечке перед домом. Он жевал хлеб с котлетой, когда до него донесся какой-то вой, постепенно усиливавшийся. Он вскочил и стал удивленно озираться по сторонам. Оказалось, что этот звук услышал не только он. Его друзья были также заинтригованы странным шумом.
Вой завершился гулким ударом, и прямо с неба на лужайку посыпались маленькие коренастые и необычайно уродливые создания. Быстро оправившись от падения, несмотря на несколько ссор и драк, тут же вспыхнувших между ними, они собрались в кучу. Это была толпа, но вполне дисциплинированная, и они искали выход своей злобной энергии. Множество пар глаз, сверкающих ненавистью, уставились на пару бывших кошек, потом на две фигуры работавших на крыше, один из которых был великаном, и, наконец, остановились на одиноком охраннике у двери. Удивленный столь неожиданным появлением отвратительных существ, Оскар в тревоге инстинктивно шагнул назад, выронив из руки булку с котлетой.
От беспокойной верещащей толпы отделилась фигура, чуть покрупнее остальных и очень похожая на гоблина.
– Вот эти животные Эвинда, которые причиняли нам беспокойство. Видя их, можно только поражаться беспомощности и бестолковости Куола и остальных. Вы только взгляните на них! Сразу видно, что они даже не знают, как у них это получилось, – у них нет никаких собственных знаний. Это животные, которым помогло простейшее посмертное трансформирующее заклинание. – Расплющенный нос гоблина задергался. – Нюхом чую невежество и наивность этих тугодумов. – Он мерзко ухмыльнулся. – Это мусор, который надо смести в кучу и выбросить. – Когда он поднял обе руки, его двадцать один родственник сделали то же самое. Слаженность их движений пугала.
– Мы не потратим много времени, – уверенно заявил Кобкейл. – Просто вернем им их природный облик. А потом спокойно займемся уничтожением этого временного всплеска ненавистных красок. – Он презрительно уставился на молчаливый дом, как будто его прежний хозяин мог откликнуться на брошенный вызов. – Мундуруку не спустят с рук такого легкомысленного обращения с их заклинанием.
– Берегись! – крикнул Оскар и кинулся к заборчику, огораживавшему цветочную клумбу, единственному, но совершенно бесполезному укрытию поблизости.
Но он до него не добежал.
Почувствовав, как все внутренности будто попали в центрифугу и закрутились в ней, он хотел глотнуть воздуха, но уже не мог открыть рот. Бывший пес на мгновение повис в воздухе, ослепленный вспышкой, которая полностью обволокла его и парализовала. Последняя мысль была о Макитти и остальных. Если Мундуруку сосредоточили свои усилия на нем, то, может быть, его друзья смогут убежать.
Оскар ударился о землю.
Он понял, что может перевернуться, и, тяжело дыша, сделал это. Руки исчезли: вместо них снова были лапы. На ногах смешно болтались клочья человеческой одежды. Мундуруку смогли обратить его с необычайной легкостью – он снова стал собакой.
