приобрело багровый цвет, и казалось, что он вот-вот взорвется.
— Десять процентов доходов компании зарегистрированы на имя Рупера, — продолжила Норин. — Остальные сорок все еще принадлежат старому Заку.
Смит в ярости попытался повернуться к жене спиной.
— Она думает, что одолела меня! — глухо прорычал он, и в его низком голосе послышались угрожающие нотки.
— Нет, дорогой, — еще слаще, чем прежде, пропела Норин. — Элли Райс ведь не знает, что на ее дилижансы нападают твои люди. Все равно, раньше или позже, она прогорит! А уж тогда будет неважно, кому принадлежит эта несчастная доля.
Смит рывком повернулся к жене, перехватил ее хищные ручки и сжал их в своих ладонях.
— Это очень важно! Потому что мне доставит удовольствие развалить «Райс Лайн», именно изнутри! Мне плевать на то, сколько это будет стоить, потому что, в конце концов, все будет принадлежать мне! Мне нужны эти десять процентов! Как только я получу хоть маленькую долю в компании, я очень скоро обеспечу полный контроль над ней. Я буду знать все об их делах: какие у них долги, какое расписание. А сейчас, моя дорогая, все значительно усложняется.
Норин явно наслаждалась возбужденными глазами мужа. Ей особенно нравилось, когда Харрис Смит злился. А сейчас, он как раз весь кипел от злости, и она решила воспользоваться моментом.
Преодолевая легкое сопротивление мужа, она опустила руки ниже пояса и начала медленно ласкать его.
Смит стал надвигаться на Норин.
— Я захвачу всю территорию отсюда до Калифорнии. И тогда, здесь без моего разрешения никто не сможет дышать и двигаться. Все-все станет моим: руда, работники, шахты — все! Я создам свою империю, и никто не сможет меня остановить!
— Знаю-знаю, — промурлыкала Норин, расстегивая его брюки и усиливая свои ласки. Ее манипуляции очень скоро произвели желаемое действие. Из его груди вырвался стон.
В следующее мгновение, он повернул жену спиной к себе, пригнул ее к столу так, что она едва не ударилась лицом. Норин покорно затихла и с готовностью прогнулась в пояснице, с удовольствием чувствуя, как его сильные руки задирают ей платье.
— Ты — потаскуха, — прорычал Смит, набрасываясь на жену.
В комнате стоял сильный запах духов, пота и плотской любви. Когда Смит отпустил лежащую поперек стола Норин, та мурлыкала, словно довольная кошечка. Только он успел поправить одежду, помыть руки, как раздался стук в дверь, ведущую в салон. Грязно выругавшись, Смит поспешно натянул измятую юбку на голый живот жены и рывком поставил ее на ноги.
— Убирайся отсюда! — приказал он.
— Смит, ты здесь? — раздался голос Лена Блэлока, как только затих торопливый стук каблучков Норин.
Смит вытер руки, пригладил взлохмаченные волосы и только после этого сказал:
— Входи.
Когда страж закона вошел в комнату, Смит сидел за своим письменным столом, еще хранившим тепло женского тела.
Лен Блэлок принадлежал к тому типу стражей порядка, который очень нравился Смиту. Шериф пробыл на своем посту лет десять, а может быть, и больше, и за это время пришел к выводу, что цена честности в деле поддержания порядка иногда очень велика. Смит сразу распознал эти бесценные черты в Лене Блэлоке, как только прибыл в Мидлчерч и открыл свой салун. Он оказал шерифу несколько любезностей, помог выплатить долг за дом и ссудил некоторую сумму на обучение дочери шерифа. И так, постепенно, Смит завладел законом в Мидлчерче.
Однако все это было достаточно давно, так что сейчас шериф поневоле начинал иногда думать, не слишком ли дешево он продался.
— Ты что, избегаешь меня? — спросил Смит своего посетителя.
— Нет, просто стараюсь быть осторожным, только и всего, — слишком поспешно ответил шериф. — Мы взяли твоего человека. До суда над ним не хочу никого впутывать в это дело.
Еще со вчерашнего дня Блэлок начал беспокоиться о том, что случится, когда Джо Лазер предстанет перед судом. В том, что Лазер будет признан виновным, у него не было никаких сомнений.
Все пассажиры дилижанса, включая его собственную дочь, видели лицо налетчика. А когда Лазера приговорят к тюремному заключению, ничто не удержит его от признаний.
Чувствуя, как у него пересыхает во рту, шериф ждал, что скажет Смит. Он надеялся, что хозяин салуна и в этот раз выкрутится, и они оба останутся в стороне.
— Зря ты беспокоишься о Лазере, — сказал Смит, наконец. — Он не предстанет перед судом.
Шериф покачал головой:
— Не представляю, как даже ты, отменишь судебное заседание. Если, конечно, ты не положил себе в карман всех судей.
— Нет еще пока, — откинулся Смит.
— Тогда как же…
— Лазер собирается бежать — ты проследишь за этим!
— Я?! Позволить заключенному бежать?! — Не веря своим ушам, шериф в растерянности уставился на Смита.
— Или позволишь, или пристрелишь его! Мне это все равно! Но Лазер не должен дойти до суда!
Остатки прежней гордости вновь проснулись в Лене Блэлоке. Он склонился к Смиту и, глядя тому в лицо, отчетливо сказал:
— Я не стреляю в безоружных людей!
Смит даже не обратил внимания на протест шерифа.
— Ну, ты отыщешь какой-нибудь способ не доводить дело до суда. — А затем вдруг безмятежно спросил:
— Случайно, не твоя дочка приехала в том дилижансе?
Шериф с остановившимся сердцем кивнул. Он любил Джастин больше жизни. С тех пор, как десять лет назад, умерла его жена, он был для дочери и отцом и матерью.
— Хорошенькая девушка, — выражение лица Смита стало таким зловещим, что даже у закаленного жизнью шерифа в груди похолодело.
А хозяин салуна тем же ледяным тоном продолжал:
— Вот только плохо, что она не осталась на востоке. Там намного безопаснее для молодых девушек.
От этой неприкрытой угрозы, Блэлок почувствовал, что у него потемнело в глазах. Он изменил всему, во что когда-то верил, ради того, чтобы дочь имела возможность выбраться из Мидлчерча и поехать в такое место, где встретилась бы с лучшими людьми. Может быть, там ей удалось бы найти себе мужа, который обеспечил бы ей лучшую жизнь. Однако Джастин самоуправна, она все делает по-своему. Вот бросила свою дорогую школу и без всякого предупреждения заявилась домой, утверждая, что сильно соскучилась по своему папочке. Лен Блэлок почувствовал дурноту при одной только мысли о том, что дочь узнает о его противозаконных действиях.
Наконец, кое-как справившись с собой, он кивнул хозяину салуна:
— Ладно, я позабочусь о том, чтобы Лазер бежал сегодня ночью.
ГЛАВА 10
Рано утром Стив позаимствовал у Фелиции Райс лошадей, и они с Люсьеном направились в город. Для слуги это было серьезным испытанием, так как наездник он был никакой, но старая кобыла отнеслась к нему предупредительно и шла очень медленно. Однако вскоре Люсьена оставило терпение.
