– В основном все сделано, – ответил Рем, – люди готовы, Через пару дней Маркел перекует ваши деньги в наконечники, и можно начинать большую охоту.
– Оборотней лучше сжигать, – заметила я, – чтобы зараза не распространилась.
– Разве? – Арс приподнял правую бровь. – Это заразно?
– Насколько я знаю, да, – кивнула я и потерла ушибленное колено. – Оборотничество сродни болезни крови, вылечить невозможно, даже специальная помощь не всегда помогает.
– Какая? – тут же поинтересовался Рем.
– Здесь нет нужной медицинской аппаратуры, – сокрушено признала я свою беспомощность.
– Чего нет? – переспросил Рем, терминологией он явно не владел.
– Нет сильных магов-знахарей, – улыбнулась я, вспомнив нелюбовь Рема к колдунам и ведьмам.
На крыльцо, вытирая руки о передник, вышла Милана.
– Я баньку истопила, – сообщила она. – Арс и Джокер первые, так что не рассиживайтесь тут, другим тоже помыться надо.
– Баньку? Что это, Арс? – Вот опять штуковина, о которой в моей попорченной памяти нет упоминания, наверняка я читала, но в основную память не заносила, а все архивы погибли в первый день, то есть в ночь появления в этом богом забытом мире.
Арс не ответил, странно так и хитро улыбнулся и, взяв меня под руку, повел в обход дома.
На заднем дворе стояла маленькая избенка, я видела множество таких срубов в поселке, из трубы валил густой дым. Арс завел меня внутрь этого несуразного строения, в котором и жить-то нельзя, и приказал:
– Раздевайся, полностью.
– Зачем? – задала я глупый вопрос, снимая одежду.
Ответ не получила, опять только ухмылку.
В малюсеньком помещении, которое Арс назвал предбанником (приятное слово, ласкает слух, я его запихнула в поминальник), стояли лавочка и жбан с квасом, в котором плавал деревянный ковш. В стену вбиты деревянные чопики для одежды и полотенец.
– Что дальше? – Я аккуратно развесила одеяние.
– Сними все металлическое, – распорядился Арс.
– Зачем? – Ну дались ему мои цацки!
– Чтоб не обжечься. – Пояснение лучше некуда.
– Все. – Я покорно стащила последнее кольцо. – Что дальше?
– Пойдем, Джокер. – Арс взял меня за руку и повел через маленькую дверь в соседнее помещение.
Мы попали в комнатку побольше первой, но в ней стояла такая жара! Аж дух захватывало. Я прикинула – градусов семьдесят при влажности воздуха сто процентов. Вдобавок ко всему Арс еще плеснул воды на раскаленные камни в печи. Образовавшееся облако пара могло сварить куриное яйцо вкрутую за пару минут, а рака сразу.
– Залезай сюда, Джо, попаримся! – Он радостно позвал меня, устраиваясь на широкой полке, почти под потолком, где, кстати, самый жар и прячется.
– Я уж и так почти сварилась, – бормотала я, забираясь к нему. – Что это за кошмар адовый?
– Баня, лучший отдых и наслаждение для тела, – с восторгом сообщил мой муж, но подумал и добавил: – Нет, после тебя, конечно.
– Ничего себе, мазохизм какой-то. Лучшее наслаждение! – передразнила я его.
– Сейчас все поймешь. – И он взялся за меня всерьез.
Для начала отхлестал веником из еловых веток с иголками! Все тело зачесалось от обжигающего пара и горячих колючек. Потом вылил на меня ведро ледяной воды – полный отпад. Взял мочалку (ее, наверное, из медной проволоки сплели), намылил и как давай меня тереть со всех сторон… пока не затопил мыльной пеной с ног до головы, всю-всю, только нос торчал. При этом он нес всякую чушь, типа: «Грязь сходи, кожа слазь, новая чистая появись…» – и в том же духе дальше. Мелькнула у меня мысль: уж не перегрелся ли мой милый? Но тут истязание закончилось, Арс облил меня теплой водой и приказал:
– На улицу.
Предпринять для своей безопасности я ничего не успела.
Он поднял меня на руки, вынес на свежий воздух, заметьте – это вечер ранней весны, – и забросил в сугроб. Резкий контраст от перепада температур нравился мне всегда, кто не знает, попробуйте обязательно, советую.
Арс зарылся в снег рядом со мной, и мы барахтались в белоснежной, тающей от нагретых тел массе.
– Ну и как? – спросил он.
– Здорово! – А что я могла еще сказать?
– Если остыла, пошли, поменяемся ролями.
Вернулись в баню, и теперь уже я хлестала его веником и терла мочалкой изо всех сил, мстила.
– Неплохая банщица из тебя выходит, – похвалил мое усердие Арс.
