Я и Серёга — сила. Потому что мы уже братья. Так сложилось.
— Лёха, дай мне капитана перед авантюрой получить хотя бы!!??? Давай завтра… а?
— Напарник, я за пьянство… после Родины тока…
— Пошёл ты!!
— Сам ты — нехорошее слово, — это мы договорились о том, что полностью, как и что, решим завтра, но сегодня определились в главном — это будет.
Звание капитана — это самое красивое звание в армии. Это подтвердят все офицеры, от генерала до лейтенанта. Капитан — это верх младшего командного состава. Человек, достаточно близкий к рядовому составу и полностью понимающий все его нужды. Опытный настолько, что любой солдат уже как на ладони…. Неважно, дух он или уже дембель… перед ним уже все равны. Если это настоящий капитан, прошедший все ступени развития по армейской лестнице. Если так можно сказать, это дембель среди младшего офицерского состава, перед тем, как стать майором…. Майором — духом в иерархии среднего состава…. Начало продажи души и отрыва от коллектива… Начало глубинного понимания механизма.
До генералов доживают разные.
Мало я генералов правильных видел… в основном зажравшиеся скоты. Конечно, хочется быть таким влиятельным и решающим, как они…. Карьера…. Карьера??? Знать, что за моими приказами, продиктованными политиками, гибнут мои солдаты?? Мои лейтенанты и капитаны???
Хуй вам!!! Вот именно сейчас я не хочу быть ни капитаном, ни старлеем… да, я не хочу, чтобы мои друзья такими были… и вообще, теперь, поглядев на всё это, вообще ничего не хочу…
Я радуюсь Серёгиному празднику — капитан. Капитан — здорово. А дальше?? Наполеон правильно ведь говорил о дешевости солдатских медалей.
Странно.
Неужели я только-только научился думать?
Я теперь начинаю понимать, что там было со мной в Борзе… я начинаю переосмысливать и Егора… и того же Пня… Волкогонова…
Все свои «равняйсь-смирна».
Надо ли служить такой стране? Какой — такой?? Моей стране! А что такое моя страна? А это мама… жена…да, жена!! Сын!! Иван!! Если я тут не буду делать своё дело, то придётся делать ему!! Рано или поздно, но придётся!! Если я не буду этого делать, то рано или поздно будут искать его…совсем другие люди… если я не найду этого мальчика, за которым я сейчас иду. Может, я и не прав в своей ненависти к нохчам… Чёрт с ними… но я знаю, что если я этого не сделаю, я так и буду с этим жить. Для меня этот мальчик сейчас, как потерянный сын. Мой сын. И если Родина их, сыновей, не считает, то я считаю…. Хотя бы этого… и, держите меня семеро — я его найду.
Пьянка была, в общем-то, незамысловатой. Стол был забит продуктами, купленными и выменянными у местных. Барана зарезали. Шашлык из баранины, да ещё и свежайшей, не далее как утром блеющий, безусловно — вкуснятина. Лаваш — непременный атрибут местного застолья. Не та муть, что в наших булочных — блин хлеборезиновый, который ни прожевать, ни отгрызть, а свежайший, мягкий запеченный хлеб, безумно вкусный.
Кота за хвост тянуть не стали, и Серега, выдав причитающуюся фразу:
— Товарищи офицеры… — въебал кружку водки.
Держится молодцом… картинно занюхивает рукавом, и, чуть сбиваясь голосом, на откате, сообщает собравшимся, что стал капитаном. Собравшихся, надо сказать, не много. Управление роты, да пара представителей соседей, с которыми взаимодействует рота.
Отставив кружку, Серёга явно не стремится вливаться в общее тостирование… оно и понятно… на войне-то пить никто особо не мешает господам офицерам, да дорого обернуться может. А тут сразу на грудь кружку водки — поболе положенного стакана выходит.
Да его и не затягивают особо, чем я и намерен воспользоваться. Это Витька вон — в своей стихии… уже нашёл свободные уши, и рассказывает, «как мы там в горах…». А мне интересно, что да как там с Серёгой.
У него всё тривиально оказалось. Я как с Борзи свалил, так его жена прижала, мол, давай, шевелись, и поехали из этой жопы. Уходил тоже по звонку. Как у него там, что срасталось, непонятно, но не срослось. Швырнули из одного угла задницы в другой, но с конкретным повышением в должности. Дали роту и сказали — будь благодарен, старлей. Ну, Серега-то, естественно, убиваться не стал, но и служить особо рваться перестал. Роту подмял, конечно, а дальше только за сохранностью и следил. Ну, а потом вот в Чечню звать стали. Конечно, посулили после командировки местечко поближе к цивилизации и всё такое.
Добровольно-принудительно, так сказать, рекомендовали съездить, впрочем, как и мне. В армии вообще добровольцев любят, только кто-то бездумно добровольцем к чёрту на рога, а кто-то чётко понимает, что делает. Первых, конечно, любят больше, но, как правило, выживают вторые.
В семье у него вроде как прибавление наметилось перед его убытием. Отправил жену к родителям, а сам бабло колотить да карьеру строить. Альтернатива — служба в жопе, и там же — рождение ребёнка в чёрт знает каких условиях. Потом, опять таки, ни садика, ни условий. Да что говорить?? Не нужда крайняя, так ехал бы кто сюда?? Только такие идеалисты, как я, да и то из-под палки. Вон, контрабасов как набирали — половина бичи и отребье спивающееся, да с отсидок вышедшее. Не все, конечно, но до хуища таких. Поговорили и о них. Те же истории. Хребты им ломать приходилось, будьте-нате. Тоже ведь думали, что на прогулку с автоматом приехали, и по понятиям, а не по уставу жить будут. Да война быстро дурь вышибает. Тоже стреляли некоторых, с отписыванием о геройской гибели на родину героя. Ну, а как по другому? Если невменяемое мурло получает в руки оружие и мародерствует беспредельно? Только валить, чтобы другим неповадно было. Ну, конечно, это крайности — но было. Да и потом, ничто так не сближает, как общая опасность получить дырку в шкурке. Поневоле дружба крепнет с каждой пулей над головой. Не прикроешь своего — и тебя уже некому прикрывать будет.
Разговоры-то у нас одни и те же. Все истории очень похожи, ну, оно и понятно, одно дело делаем — одним воздухом дышим. Дошли до баек — ржём. Серега рванулся было влиться в тостование, да удержался… молоток. Налить-то налили бы, однако мозг терять, да ещё на ночь глядя, явно не стоит. Да и мне пора прекращать, а-то я, похоже, уже…
Вот тут и рвануло… не дошли мы до разговоров тяжких и песен про «Чёрного ворона».
Все вскакивают и бегут куда-то. Ну, у них, понятно, всяк свой манёвр знает, а нам-то?? Мы с Витькой дуем к Серёгиной палатке — оружие там. Палатка, в которой пили, так же стоит под защитой стен этого то ли цеха, то ли склада. Так что зигзаги изображать нехуя. Лупят где-то во вне. Там охранение, похоже, бой держит. Долетаем до своей палатки, экипируемся. Смотрим друг на дружку.
Снаружи палатки вырубают и без того неяркий свет.
— Ну, чо??
— Давай Серегу искать… он скажет, чо да как…
— Да где мы его щя искать-то будем??
— Ну не тут же сидеть!!
Выскакиваем. Натыкаемся на Серёгу. Он с калашом без разгрузки… увидел нас. Так бы мимо проскочил, а тут тормознул…
— А вы куда??
— Куда скажешь…
— Отставить, не хватало ещё, чтобы вас тут…
— Товарищ старший лейтенант… сигналка с территории, — орёт боец у бойницы метрах в тридцати от нас. Серега для них в горячке боя опять старлей — не привыкли ещё.
— Черт, — цедит Серёга.
Тут же к нам подбегает запыхавшийся другой боец.
— Товарищ старший лейтенант… там замполит на дальнем охранении… по ним чем-то серьёзным влупили… «муху» просит…
— Какая ему, блядь, «муха»??
У Серёги дел и без нас хватает, разворачиваюсь и несусь к бойцу, что о сигналке доложил.
