Тяжело дыша, он подошел к тому месту, где Гуннар пытался перевязать руку тяжело раненого копьеносца.
— Ну, мы с ними разделались, сэр. Каковы наши потери?
— Их могло быть больше, но, кажется, мы потеряли только одного человека и раненых не так уж много. Еще раз ваше волшебство хорошо нам послужило.
— Это, и, пожалуй, еще кое-что, — сказал Та-ходинг.
Капитан провел битву бок о бок с Гуннаром, время от времени взмахивая мечом, а большую же часть энергии потратил, проклиная своих предков за то, что они втянули его в эти неприятности.
Теперь он стоял у перил, вглядываясь в горизонт на севере.
— Еще не время для ночи, однако, спускается тьма. Вы заметили, господа?
Этан не заметил. Честно говоря, он и сейчас не видел большой разницы в освещении.
Но Гуннар, как и Та-ходинг, по-видимому, обратил на это внимание.
— Вы правы, капитан.
Подошел Септембер.
— Что тут еще? Опять нападение? Хорошо, что эти зверюги не такие сообразительные. Им бы немножко подумать, и они без труда бы нас сожрали.
— Не знаю, Сква, — сознался Этан. — Та-ходинг и Гуннар обеспокоены светом.
— Не светом, благородные сэры, — сказал Та-ходинг. — Посмотрите туда, западнее, — двое людей выполнили его указание. — Вот он, рифс!
Теперь Этан увидел. Большое темное облако начало собираться над абсолютно чистым горизонтом. Его передняя часть искрилась и вспыхивала, как видимый пульс какого-то огромного животного. И небо казалось немного помрачневшим.
— Да, это рифс, — сказал Гуннар. — Вот почему гутторбины появились с севера. Обычно они путешествуют по ветру или против него. А наша стая двигалась на юг.
— Значит, не мы отбили их? — спросил Септембер.
— Нет, сэр Сква. Я полагаю, что они боролись так долго только от сильного голода. Вероятно, они какое-то время бежали от
Теперь они вынуждены попытаться повернуть на запад, пока рифс не настиг их.
Над ними паруса полоскались и бились о мачты и перекладины на непривычном встречном ветру.
— Нам придется повернуть на юг и попытаться убежать от него, насколько это возможно, — сказал Гуннар. — Если мы будем крепко держаться запада, это даже может помочь… правда, если корабль не развалится.
— Добрый сэр, — нервно начал Та-ходинг. — Я бы вместо этого рекомендовал…
— Взять столько рифов, сколько вам покажется необходимым, добрый капитан?
Та-ходинг слегка расслабился.
— Не больше десяти процентов дополнительных, так как я подозреваю, что вы цените собственную шкуру больше, чем скорейшее завершение нашего путешествия.
— Вы относитесь ко мне ужасно неуважительно, благородный сэр, ибо воистину я бы с радостью пожертвовал собою, чтобы убедиться, что прославленные и почитаемые друзья…
— Ну, хватит! — с отвращением сказал Гуннар, но без злобы. — Оставьте свои пошлые речи и позаботьтесь лучше о парусах, да побыстрее!
Этан оглянулся на облако. Оно вдвое увеличилось в размере и быстро заполняло весь горизонт, в яростном темпе заглатывая солнце и голубое небо. Он пошел вперед.
— Хотите спуститься в каюту, дружище?
— Нет! — Этан поразился скоропалительности своего ответа.
Он погорячился, потому что слова великана сказаны были несколько снисходительно. Может быть, Этан еще не был готов плясать на верхушке грот-мачты, по, сто чертей ему в глотку, он спокойно мог бы остаться наверху и принять небольшую дозу шторма!
Геллеспонт дю Кане оглядел палубу, вылез из люка и важно подошел поближе. Этану не особенно хотелось разговаривать с финансистом, но вежливость была свойством его натуры. Кроме того, подобными знакомыми пренебрегать не стоит — мало ли что может случиться в жизни!
Дю Кане пнул драконий труп, до которого еще не дошла очередь уборщиков. Может быть, он прикинул, сколько потянет килограмм дохлого дракона на межзвездном рынке, сухо подумал Этан.
— Значит, все кончилось, господин Форчун?
— Что касается этих, то кончилось, — ответил Этан, усердно стараясь не быть грубым. — Однако, по- видимому, нам предстоит еще кое-что. Я предложил бы вам спуститься вниз и привязать все вещи, о которые вам не хотелось бы удариться.
— Это обязанность моей дочери, пусть она сама о себе позаботится. -
Неужели дю Кане говорил искренно? По его вечно бесстрастному лицу нельзя было этого понять. — Значит, рифс.
— Вы знаете об этом? — спросил Этан, несколько удивленный.
— О, да, я останусь на палубе, чтобы насладиться сильными ощущениями.
Вы не возражаете?
— Я? Возражаю? — Он с удовольствием посмотрит, как это напыщенное ничтожество будет цепляться за все, что попало, при первом же хорошеньком порыве ветра. — Буду рад вашему обществу.
Геллеспонт дю Кане посмотрел ему в глаза.
— Вам совершенно необязательно быть со мной ироничным, господин
Форчун. Я знаю, что вы обо мне думаете.
— Секунду, дю Кане, — Этан отвернулся от перил. Он был выбит из равновесия. — Что заставляет вас думать…
— О, не обращайте внимания, — финансист небрежно помахал рукой. — Это не имеет значения. Некоторые из нас, господин Форчун, не умеют поддерживать товарищеские, легкие, откровенные отношения. У меня есть друзья, к которым я обычно отношусь с уважением, а к некоторым даже с почтительной боязнью. Мне хотелось бы стать более… более…
— Человечным? — подбросил Этан и тут же об этом пожалел. Дю Кане как-то сразу постарел. Взгляд, который он бросил на Этана, можно было бы назвать жалким.
— Я бы не выразился так сильно, господин Форчун, но мы ведь не можем изменить себя, не так ли?
— Не знаю, Геллеспонт, — он схватился за трос, чтобы удержать равновесие на поднимающемся ветру. Матросы начали натягивать через палубу линии безопасности. — Разве дело в том, как выразиться?
Этан стоял на корме. Та-ходинг занял позицию с одной стороны руля, а его рулевой с другой стороны.
— Чтобы управиться с кораблем, хватит нас двоих, по крайней мере, на первый час, — объяснил он.
Почти все паруса были убраны. Плот гладко скользил на северо-восток.
Та-ходинг старался пройти в этом направлении как можно больший путь прежде, чем будет вынужден повернуть с ветром на юг.
К этому времени адская туча закрыла почти все небо на севере. Молнии блеснули с трех сторон от корабля, шум ветра стал похож на сочинение сумасшедшего композитора.
— Скоро, — простонал Та-ходинг. — Скоро. Я его чую.
— Держитесь крепче, — предупредил Гуннар. — Первые минуты — самые трудные. — Он пошел вперед, чтобы еще раз проверить линии безопасности.
— Капитан утверждает, — Септемберу приходилось кричать, чтобы его было слышно сквозь ветер, — что это что-то вроде атмосферного прилива. Вы знаете, что такое прилив?
Никто не знал. Прежде, чем Септембер начал объяснения, налетел рифс.
Этан был готов к чему угодно, но вот что с ним произошло. Его оторвало от перил, и он, пролетев несколько метров, упал на палубу, по которой покатился к ногам матроса. Тран обнимал одну из мачт, как любовницу. Каким-то образом, не разжимая объятий, он смог протянуть вниз массивную волосатую лапу и схватить Этана за шиворот. Этан сумел вскарабкаться по его ноге, и потом ухватиться за линь.
