его тоску? Он красив и силён как ты. Со временем, надеюсь, станет так же умён. Пожалуй, я займусь им.
— Не смей, сука!! — попытался закричать Одиссей, но у него лишь получилось сблевать прямо перед собой и рухнуть лицом в эту зловонную жижу. Одиссей больше не видел свою Богиню. Он вообще ничего не видел. Зато он слышал хлопанье крыльев над собой.
«Танат. Бог Смерти. Почему Танат, а не Гермес?» — сквозь боль мысль была тягучая и неповоротливая.
«Потому что ты был Героем, Одиссей. Потому что тебя уже давно ждали. С тех пор как ты им согласился стать.» — был ответ.
— О чём грустишь, Телемах?
Вопрос из-за спины прозвучал столь неожиданно, что задумавшийся о несправедливости судьбы, юноша вздрогнул. Телемах мгновенно отметил то, что пропустил момент, когда время остановилось. Гребцы замерли на вёслах с застывшими выражениями лиц. Корабль не двигался, не было слышно плеска волн. Даже ветра не было! И это на море-то! Хотя какое тут море! Разве об этом мечтал он всю свою жизнь? Так и остаться на всю жизнь Сыном Героя? Но разве против отца попрёшь?
Телемах не спешил оборачиваться. Отец рассказывал ему о своих встречах с Богами. Для Телемаха эта встреча была первая. Одиссей рассказывал сыну о том, что Афина, Богиня, наиболее часто посещавшая его, всегда появлялась неожиданно. Могла появиться прямо посреди жаркого боя или около постели в самый не подходящий момент. Богиня требовала к себе внимания вне зависимости от того, чем он занимался. И всегда появлялась сзади. Останавливала время ненадолго, а потом исчезала, сказав то, что хотела. И время опять шло своим чередом.
— Афина? — Телемах произнёс имя Богини не оборачиваясь.
— Не дурно! Достойный сын своего отца.
— Отец рассказывал мне о тебе.
— Почему же ты не повернёшься ко мне?
— Я думаю, что если бы ты хотела, чтобы я тебя видел, ты предстала бы передо мной. Раз ты сзади значит на то твоя воля. А она священна для моей семьи. — Телемах продолжал сидеть к Богине спиной, с тревогой глядя на застывших гребцов и замершее море.
За спиной раздался смех похожий на мелодичный перезвон колокольчиков.
— А Одиссей не прав, считая тебя глупым забиякой. Ты совсем не глуп.
— Спасибо, госпожа!
— Повернись, Телемах, тебя ждут великие подвиги!
«Я буду Героем, как отец!!» — восторженно думал Телемах, оборачиваясь, чтобы увидеть самые прекрасные глаза в мире. Настолько прекрасные, что ради них стоило рискнуть всем.
«Телемах, ты уже Герой, а вот такой, как отец или нет, мы ещё увидим!» — услышал он ответ Богини в своей голове и… влюбился.
— Зевс, ты хочешь со мной поссориться? — Посейдон кипел от негодования и от него в прямом смысле валил пар.
— Ты можешь не орать, а спокойно сказать что случилось? Что за манера? Вы, братья мои, оПрометеили уже вконец. Один обиженно себе под нос чего-то бормочет у себя под землёй. Нет, чтобы прямо сказать!? Второй сразу чуть ли не в драку лезет! Ты что? Нашёл на кого голос поднять? — спокойно ответил Зевс, даже не повернувшись к собеседнику.
Громовержец любовался видом с Олимпа. Простор его умиротворял.
— Брат, ну это уже что-то совсем из ряда вон… — более сдержанно пробасил в спину Зевсу бог морей и океанов.
Зевс обернулся и увидел ожидаемую картину. Посейдон восседал посреди зала на своём водяном троне. Его трон состоял из воды. Вода мелодично бурлила, но уже не кипела, это был верный признак того, что Владыка Морей успокаивается.
«Пижон. Не семейство, а бардак. Кто во что горазд. Когда-нибудь они точно перебьют друг дружку из-за мелких склок и от нас останутся одни воспоминания смертным, пока они не угробят планету. Закат цивилизации.»
Но вслух, любезно улыбнувшись, Зевс сказал:
— У меня всегда найдётся мгновение, чтобы поговорить с братом. Слушаю.
— Опять твоя дочурка с цепи сорвалась!
— Посейдон, давай ближе к сути! Которая? — нахмурился Зевс.
«Поразвелось кобыл, только и успевай обгадившихся отлавливать. Может спихнуть на Геру? Она любит им морали читать! Точно!»
— Да Афинка, твоя ненаглядная…
— А то ты своих детей не любишь! Так что с ней? — Афину он любил, потому что не дура, но её проказы частенько будоражили и без того неспокойную общественность. Один маньяк Арес чего стоил, с втемяшившейся ему в башку мыслью, что «богиня войны должна быть женой бога войны, и их дети будут непобедимы.»
«Непобедимые дети… Каково? Это он непобедимый!
«Кошмар. Убить его что ли в самом деле? Ну, ничего же не понимает, дурак.»
За Афину Зевс готов был на многое. Мысль об участии Геры стала колючей и крайне неприятной.
— Что-что? — передразнил Посейдон — А то! Только одного героя, понимаешь, жопой на землю посадили, чтоб не геройствовал, так она уже другого присмотрела. Я про Телемашку — сыночка её любимова Одиссейки.
— Какие Телемашки? Ты можешь прямо сказать, что случилось? — ещё мрачнее спросил Зевс. История с Одиссеем, кое-как закончившаяся благодаря его неимоверным усилиям опять впилась знакомой занозой в левый висок.
— Зевс, я тебе так скажу, твоя дочурка заигралась. Этот треклятый Одиссейка сына моего глаза лишил, — начал загибать пальцы Посейдон — быков у Гелиоса сожрал, Аида вообще кинул!
«Крыл твою обожаемую Калипсо» — мысленно загнул Посейдону четвёртый палец Зевс.
— И потом — продолжал Посейдон — сколько он дел наворотил, перечислять? А теперь, Афинка твоя, в его сына вцепилась и в герои записывает. Уже задурила ему голову, и он на всех парусах идёт к Оракулу. Я представляю, что ему там напророчат! — Владыка Морей опять повысил голос.
«Тьху! Опять девчонке неймётся. Скучно ей, заразе. Вот возьму и действительно выдам за Ареса. Дуру.»
— Ты вот что, брат, — Громовержец, тут же остановил набирающую силу, новую волну негодования Посейдона — я поговорю с дочерью. А ты, как она оставит свою новую игрушку, утопи его от греха подальше, да и дело с концом.
«А что? Всё ровно. Посейдона напугал — уже Герой, а Герою — героическая смерть, сам Посейдон утопит! А хоть бы и всем Героям! Надоели. И без них проблем хватает. Пусть гордится тем, что бесстрашен. Всё честно. Каждый найдёт то, что ищет в нашем мире, а вот Афина по заднице точно получит!» — и Зевс примиряющее улыбнулся брату, важно поглаживающему бороду.
Трон Посейдона журчанием ручья на диво дополнял наступившее общее благолепие.
