не осталось никакой надежды на спасение извне и очень слабая надежда на побег изнутри.
— Где же наш лучший шанс, наша последняя возможность, Сква? — Этан не мог сдержать горечь в голосе, хотя и был полностью согласен с тем, что сражение в тронном зале, несомненно, сулило бы ему смерть много часов назад.
— Приятель, мы все еще живы, — беззлобно ответил Септембер. — Вы должны быть хотя бы терпеливы, если трудно быть оптимистом. Что до меня, так я бывал в переделках и похуже. Вот, как-то раз с моим братом… — он мгновение помолчал, прежде чем заговорить вновь. — Мы же все-таки живы, хотя и сидим здесь, внизу. Это ведь лучше, чем лежать мертвым наверху.
— За всем этим стоит Ре-Виджар — и за дракой в таверне Арзудуна, и за нападением на судно, а теперь он обманывает Ракоссу, чтобы тот совершил убийство вместо него.
— Но ты должен признать, что сделал он это мастерски, — сказал
Септембер. — Если сейчас появятся какие-нибудь нарушители спокойствия,
Ре-Виджар может обвинить нас в попытке нападения на этого Ракоссу, который, как мне кажется, особой решительностью не отличается.
— Но как же, — спросил Этан мрачно, — ему так быстро удалось завоевать Ракоссу на свою сторону и заставить думать так же, как и он сам?
— Думаю, что это не так уж и трудно представить, мой друг, — произнес
Гуннар, придя наконец в сознание. Он устало прислонился к холодной стене.
— Ведь Ре-Виджар — сам ландграф. Если он смог доказать это другому правителю вроде Ракоссы, а совершенно ясно, что это ему удалось, — тогда этот правитель поверит всему, что он ни скажет. Его мнение будут уважать.
И тем больше, потому что он старше Ракоссы.
— Кроме того, он тран. Хотя мне и больно это признавать, но моему народу кажется проще поверить кому-нибудь из себе подобных, чем странному созданию вроде тебя, друг Этан. Ведь ты вполне можешь оказаться демоном или даже слугой Тьмы. — Он пожал плечами, внезапно почувствовав утомление.
— Затем — совсем не трудно представить себе, как эта тварь, Ре-Виджар, предложил той твари, Ракоссе, долю в доходе Арзудуна от межзвездной торговли. Так что, по его мнению, он застрахован со всех сторон. Мне он кажется амбициозным и слегка не в себе.
— Ему не надо было делать даже этого, — сказал Септембер. — Ракосса уже заполучил «Сландескри». Да, конечно, Ре-Виджар будет спорить, что корабль по праву принадлежит ему, но он будет вынужден уступить Ракоссе — за то, что тот убьет нас. Будьте уверены, Ре-Виджар играет по-крупному. И не забывайте, что он уже заполучил три современных ручных излучателя. А они на этой планете стоят куда больше, чем даже два таких ледовых корабля.
Гуннар подполз к решеткам, поднялся и пнул их. Его острые когти оставили три еле заметных параллельных царапины на дереве. Там виднелось множество похожих царапин.
— Что же нам теперь делать? — Этан не мог больше видеть, как Гуннар упрямо и безнадежно пробует силы на прутьях решетки.
— Дружище, этого я не знаю.
Великан двинулся в дальний угол. Несмотря на свои большие размеры, весь пол камеры был устлан кусками пика-пины. Септембер растянулся на них, заложил руки за голову и уставился в потолок.
— А пока я собираюсь соснуть.
— Как же это? — с удивлением спросил Этан. — Как можно спать, когда жизнь в опасности?
Септембер прикрыл глаза, словно отгораживаясь от камеры и товарищей по несчастью:
— Приятель, это хорошо в том отношении, что, если они убьют во время сна, ты уже об этом не узнаешь.
Этан хотел было спорить, однако он был так же измотан, как и подавлен.
Старые подстилки оказались неожиданно удобными.
— Проснись.
Глава 9
Перевернувшись, Этан приоткрыл один глаз. Он лежал один, рядом с решетками. Кто же это разговаривает с ним посреди ночи?
— Да проснись же! — теперь голос был более настойчивым.
Сухие волокна пика-пины затрещали, словно крылья горящих в огне мотыльков, когда он неуклюже поднялся на колени и уставился в слабо освещенный коридор. Факелы бросали свет на камеры и проход между ними.
Голос явно принадлежал не тюремщику, флегматичному трану, который периодически появлялся проверить, не выбрались ли чужеземные демоны из своей темницы при помощи какой-нибудь неизвестной магии.
Он видел прижавшийся к решеткам слабый силуэт, который принадлежал трану, как он и ожидал. Но это была женщина — вот это было совершенно неожиданно. Желтые кошачьи глаза блеснули в свете факелов.
— Пожалуйста, — беспокойно сказал голос, и глаза быстро повернулись по направлению к коридору. — Скоро будет смена тюремщиков. Мы должны дорожить каждой минутой.
Решив, что это не сон, Этан поднялся на ноги. Подойдя к решетке, он узнал, наконец, говорившую.
Это потрясло его больше всего.
— Но ведь ты же королева Ракоссы?..
Женщина плюнула, и за плевком последовало ругательство:
— Он называет меня своей сожительницей. Двор обращается ко мне, как к лицу королевского рода. Но я лишь подставка для его когтей, он вытирает об меня ноги. — В голове слышалось больше ненависти и горечи, чем Этан мог вообразить. Каждое слово источало сарказм и боль, каждое предложение источало яд. Но говорила она спокойно и тихо:
— Меня зовут Тиильям Хох, чужеземец. Меня купили, чтобы сделать из меня меньше, чем домашнюю зверюшку. Королева? — Ярость помешала ей рассмеяться. — Я вещь, которую он использует, с которой играет, словно с любимым мечом, но о мече больше заботятся и с мечом обращаются лучше, чем со мной.
Этан теперь уже и сам выглядывал в коридор.
— Ты сказала, что будет смена тюремщиков. А как же тот, что дежурит сейчас? Он придет?
— Он не придет никогда, — закончила она за него. — Он и другие стражники мертвы. Я перерезала им глотки.
Ее руки затеребили старый металлический замок, висевший на двери в камеру. Бормотание и вопросы послышались позади Этана, когда шум и разговоры разбудили остальных.
— Тогда выходит, что ты нам поверила, — возбужденно воскликнул Этан, наблюдая, как ее руки поворачивают старый замысловатый ключ. — Значит, ты знаешь, что Ре-Виджар — лжец.
— Я знаю, что ландграф Арзудуна — это дерьмо, которое оставляет за собой слизняк после еды, вот и все.
— Но, если ты не уверена в том, лжет ли он или нет, зачем же ты доверяешь нам?
Ее острые зубы блеснули ему в ответ:
— Ты думаешь, я делаю это ради вас? Я делаю это ради нее. — Она показала куда-то в коридор, и снова вернулась к ключу и замку.
Этан посмотрел в указанном направлении и разобрал второй силуэт.
«Эльфа». Что-то звякнуло, и затем дверь легко распахнулась. Траны в других камерах тоже проснулись, наблюдая и бормоча. Тиильям отправилась освобождать и их.
Этан подошел к Эльфе, счастливо улыбаясь. В метре до нее он резко остановился, и уставился на нее. Просто уставился. Ему настолько трудно было поверить в то, что было перед ним, что он не смог даже проклясть реальность увиденного.
Прекрасное кошачье личико было изранено и покрыто синяками, уши распухли до того, что почти закрылись. На гладком мехе виднелись длинные проплешины, а в некоторых местах мех почернел, словно опаленный огнем.
Эльфа не улыбнулась ему. Внимание ее было приковано к полу, хотя и смотрела она в другом
