вот, думается мне, неплохо отдохнуть бы нам чуток.
— Здесь постоялый двор недалеко, — сказал вдруг Зимородок. — Вот только дорого, наверно…
— Да не дороже денег… А откуда ты знаешь?
— Так, — он потупился. — Просто — знаю.
Некоторое время они молча собирались в дорогу, чистили котелок, заливали костер.
— Жуга! — позвал вдруг Зимородок.
— Что? — обернулся тот.
— Я… я с тобой хочу.
— Ну, так пошли.
Тот долго не отвечал, сосредоточенно о чем-то размышляя.
— Я города боюсь, — сказал он, наконец. — Уж лучше я тут останусь. Там, на дворе кузнец живет, может, возьмет в ученики.
— Толковый мастер-то?
— Да, вроде бы.
— Ну ладно. — Жуга вскинул котомку. — Был бы только человек хороший, а остальное… Будь по- твоему.
Парнишка придвинулся поближе.
— Жуга…
— Ну?
Тот помолчал, кусая губы.
— Если тебе не трудно… Погладь меня еще разок, а?
Жуга помедлил и вдруг влепил мальчишке такую затрещину, что тот лишь чудом не свалился в воду. Мгновенье Зимородок ошарашенно смотрел травнику в глаза, затем набросился, вцепился пальцами в рубаху. Два тела, рухнув, покатились по песку. Парнишка оказался сверху, зарычал, оскалился. Жуга вдруг рассмеялся, вывернулся ловко и взъерошил пятерней его белые волосы.
— Ну вот, совсем другое дело! — усмехнулся он. Зимородок медленно приходил в себя, с недоуменьем глядя на Жугу. Здесь не было ни злобы, ни насмешки, здесь было что-то новое, сродни всем тем щенячьим дракам и забавам, которые давно уж стерлись в памяти, и только изредка вдруг вспоминались с тянущей тоской. И все же…
Жуга уселся, подбирая ноги под себя, и долго молчал, глядя на свое отраженье в холодном зеркале реки.
— Смотри — река, — сказал он Зимородку. — Вчера мы были там, но сегодня там другая вода. Нельзя два раза окунуться в ту же воду. Вчера я гладил пса, теперь ты человек, так не ищи пути назад. Назад дороги нет, ты понимаешь?
Зимородок молчал.
— Мир человека темен и жесток. Учись бороться, Снежок, — говорил меж тем Жуга. — Делай, что хочешь, только другим не мешай. А ласка… Друзья, любимая — все само придет. Псы тоже вон тебя не очень-то ласкали.
— Я понял, — медленно ответил тот. — Но ты… Ты ведь тоже мой друг?
Жуга вздохнул.
— Надеюсь, что — да, — ответил он.
Зимородок прищурился в хитрой усмешке:
— И ты больше не ударишь меня?
Жуга пожал плечами:
— Кто знает!
— Ну, тогда — держись!
Снежок вскочил, и Жуга кувырком полетел на песок.
Никогда не угадаешь, кого сегодня занесет на постоялый двор! Позавчера прошел большой торговый обоз, вчера — лишь пара верховых, а вот сегодня — трое странников остановились погостить. Один чернявый и с клинком у пояса, а два других — те малость потощее будут, и похожи меж собой, может, братья, а может, еще какие родичи. Да кто их разберет. Да все равно кто, лишь бы платили, да столы не ломали.
Хозяин вбил пробку обратно в бочку, подхватил наполненные кружки и двинулся к столу, не переставая говорить.
— Вот пиво, как заказывали! А попозже и ужин приспеет. Откуда идете? Издалека? Торопитесь, небось? Ну-ну… А то, так оставайтесь на ночлег, сеновал вам постелю. Дороги нынче опасные, да и ночи холодные. Ну, вам с саблей бояться нечего… А вот говорят еще, — придвинулся он ближе, — что будто бы собаки нынешней весной уж больно озоруют.
— Дело говорят, — кивнул чернявый. Потер рукой глаза, поправил саблю. — Видели мы их. Что правда, то правда — совсем озверели.
— Вот и я о том же! — взмахнул рукой кабатчик. — Ночами из дому не выйдешь — боязно… Вот у меня, к примеру взять, недавно пес в хозяйстве был! Ох и пес был, доложу я вам! Умный — страсть, не поверите! Да молодой еще, горячий, вот и сбежал к таким вот, в стаю… Даст бог, не пропадет, вернется к лету. Вы, может, видели его — такой весь белый, словно снег? Тут где-то должен бегать.
Парнишка, что был младше всех, глотнул из кружки, сморщился и опустил ее на стол. Кабатчик усмехнулся понимающе. Пацан еще. Известное дело — пиво по первому разу никому не нравится. Чернявый покосился на хозяина и тоже усмехнулся за компанию.
— А как же, видели! — ответил он.
А рыжий странник вдруг добавил:
— Он не вернется.
Оправа: ГОВОРЯЩИЙ
8
В маленьких глазах медведя явственно читалось удивление.
«Я думал, ты убил его».
— Кого? Дьердя?
«Да. Это выглядит так, будто ты дал ему жизнь взаймы».
— Он с лихвой вернул мне долг, — ответил Жуга, вновь развязывая свой мешок. — Спас жизнь и мне, и Зимородку. А еще учил меня сражаться на саблях. Я расстался с ним в Маргене — он собирался там наняться к кому-нибудь в охрану. Больше я о нем не слыхал.
Медведь сосредоточенно обнюхал протянутый травником берестяной короб, запустил в него лапу, выволок сочившийся медом кусок и принялся его жевать вместе с сотами. Проглотил и вытащил из короба еще один. Довольно урча, облизал широченную липкую лапу.
«Ах-р… Удружил. Славный медок».
Травник усмехнулся.
— Как-то раз из-за этого самого меда я попал в такую переделку!
«Твой меч… Откуда он взялся? Ты не рассказывал, откуда он у тебя».
— Это было в городе, перед войной. Я не думал… не хотел, — сказал Жуга и опустил глаза. — Так получилось.
«Также, как и с медом?»
— Да. И эти две вещи чуть меня не погубили.
ПРАХ И ПЕПЕЛ
