— Как ни крути, а все пути ведут в корчму, — вздохнул он.
— А что там?
— Так, дела…
— Так мне прийти?
Жуга впервые улыбнулся.
— Да. Конечно, приходи. Я помогу.
Влана вздрогнула и промолчала.
Остаток дня гроза кружила над домами, словно коршун над цыплятами, все выбирая, где и как сподручней разразиться. Жуга успел за это время посетить обжорный ряд, где прикупил пирожков с требухой, и после перебрал почти что весь товар в трех лавках с травами и снадобьями. Купил он, впрочем, мало, все больше морщился, ругаясь втихомолку: торговцы травами здесь оказались сплошь, как на подбор, жулье и шарлатаны.
Под вечер грохнуло, потоком хлынул дождь. Корчма была полна народу. Шварц в вымокшей насквозь, но чистой рясе сидел на прежнем месте возле лестницы. Какой-то друг или знакомый, из состраданья, не иначе, угостил его пивком — на столе перед ним были полупустая кружка и длинный, дочиста обглоданный скелет сушеного рыбца. Отмытая в реке монашья борода изрядно распушилась, приобрела вполне приличный пепельный оттенок; Шварц вычесал из шевелюры жженые волосья, и теперь лишь опаленные брови напоминали о рассказаной им истории.
Влана тоже была здесь, помахала рукою, завидев Жугу. На лавке рядом с ней лежал рогожный куль, разрезанный в накидку. С рогожи капало.
Жуга присел за стол.
— Пьешь? — он кивнул монаху.
— Пью, — печально согласился тот. — Грешен есть. Моя вина.
— Это я его угостила, — поспешно вмешалась Влана. — Мы тут говорили…
— Дожили, — поворчал Жуга, снимая с плеч котомку, — монаху девка пива ставит… Давно сидите- то?
— Недавно. С полчаса, — ответил тот.
— Три кружки, стало быть, — отметил про себя Жуга. — Хозяин! Ладош! Эй!
Тот обернулся из-за стойки. Прищурился.
— Чего там?
— За этих я плачу. Только пива больше не надо.
— А что подать-то в таком разе? — Он подошел, вытирая передником руки, и остановился в ожидании. Жуга порылся в кошельке.
— Похлебки дай и каши. Гречневой. Большую миску.
— С рыбой?
— С мясом.
— И что ж, — он усмехнулся, — всухомятку, стало быть, все есть-то будете?
— Ну… а, ладно, черт с тобой, — Жуга махнул рукой, — давай неси и пива тоже.
— Сколько?
— Две кружки.
— Три, — сказала Влана.
— С вами по миру пойдешь, — усмехнулся Жуга. Повернулся к Ладошу. — Сколько там?
— Ну, ежели вам с пивом… Два на десять менок.
— Однако ж, дорого… На четверик. А на сдачу рыбки нам сообрази сушеной.
Хозяин ушел.
— Богато живешь, Лис, — с оттенком легкой зависти заметил брат Бертольд. — Работал зиму-то, небось?
— Всякое бывало.
— Лис? — девушка нахмурилась. — Почему Лис?
— Прозвали так, — Жуга пожал плечами. — А что, не похож?
— Нет. Вот разве, рыжий только.
— Спасибо хоть на том, — Жуга поворотился к Шварцу. — Ну, что, тебя не тронули сегодня?
— Благодаренье богу, нет, — ответил тот. Вздохнул.
В дымящем блюде принесли похлебку. Жуга вынул нож, достал из сумки и нарезал хлеба. Взялись за ложки.
— Мне бы хотелось осмотреть ту яму, — сказал Жуга, когда черед дошел до каши.
— Никак не можно, — брат Бертольд облизал ложку и сыто отдулся. Глотнул пивка и взялся за рыбца. — Монахи в келью нас не пустят, а если самому пробраться, тоже все едино — яма-то засыпана.
— Ну, а про тех двоих ты что-то вспомнил?
Шварц торопливо перекрестился рыбьим хвостиком.
— Спаси меня боже, вспоминать! Темно там было. Сильные, аки беси. Ростом малые — мне вот по сюда. А! вот еще — за бороду, я помню, ухватил того, с ножом. Рога еще там были у него…
— Хватит, — поморщился Жуга, — гляжу, еще кружка, так ты и про копыта вспомнишь. Н-да…
Монах растерянно примолк.
— Чего ж мне делать-то, Жуга? — спросил он наконец.
— Посмотрим утром. Я здесь комнату заказал, да вижу, что еще одну надо. Ты все еще не при деньгах? — Бертольд поспешно замотал головой. — Так, — Жуга нахмурился. — Ладно. Сниму я на ночь комнату тебе.
— Это что, мне одному опять?! — подпрыгнул тот. — Я не… я… да они ж меня…
— Да не ори ты. Я рядом буду, за стеной.
— Ну, да! Ты с девкой миловаться будешь, а я — всю ночь сиди, дрожи?
— Замолкни, — коротко сказал Жуга. — Не знаю, что ты натворил, и кто тебе за это хочет глотку перерезать, если не врешь. Чтоб тебе помочь, новой напасти дождаться надо.
— А я, получается, наживкой в таком разе буду?!
Жуга поднял взгляд и усмехнулся.
— Кому сейчас легко?
Гроза прошла. За окнами стемнело. Жуга поднялся и прошел к хозяину. Тот глянул вопросительно.
— Чего угодно?
— Бадью с водой и комнату.
— Еще одну?
— Угу. И вот еще что… Кто такой Кинкаш Деже?
— Кинкаш Деже? Сын Милоша Деже, боярина из Клуж-Напоки. Это с его ребятами ты поцапался сегодня. Он тоже, кстати говоря, тут комнату снимает, уже четвертый день. Да только не видать его сегодня что-то. А ты и впрямь Жуга?
— Впрямь, вкось, какая разница, — ответил тот. — А что?
— Да так, — пожал плечами Ладош, — ничего.
Бадья с водой дымилась посреди комнаты. Жуга поставил посох в угол, швырнул котомку на кровать. Отлил воды из принесенного с собой кувшина в кружку. Влана молчала.
— Мойся пока, — Жуга кивнул ей на бадью и протянул брусочек мыла.
— Но я не… Видишь ли, я сейчас…
— Я не для этого прошу.
— Ладно, — кивнула та. Нащупала завязки юбки. — Ты выйдешь?
— Нет, — Жуга покачал головой и пояснил. — Так надо.
Обострившееся обоняние травника еще на рынке уловило исходящий от девушки едва заметный характерный острый запах. Теперь же ясно можно было разглядеть и прочие признаки надвигающейся
