— Девка стоит! чтоб мне лопнуть…
Послышались шаги, Жуга подошел к берегу. В руках у него был свежесрубленный посох. Дерево было плотное и белое, без трещин и почти без сучков. Остановился, повертел рыжей головой.
— Где?
Олег вытянул руку, указывая на кусты, но не было там никого, лишь глаз уловил, как мелькнула меж деревьев угловатая девчоночья фигурка — мелькнула и пропала, без шороха, без звука.
— Где? — повторил Жуга, прищурился и посмотрел на Олега. — Поблазнило?
Тот помотал головою:
— Да вроде бы нет…
— Что за девка-то хоть?
— Лица не разглядел… — нахмурился Олег. — По виду — пацанка еще. Волос черный. И рубашка на ней такая… Куцая такая рубашка.
— Рубашка и — все?
— Ну-у… э-ээ… — Олег покраснел и почесал в затылке. — Не разглядел я!
Жуга присел у воды, положив посох на колени поперек. Сорвал увядшую травинку, пожевал задумчиво.
— Н-да… — наконец сказал он.
— А что такое? Или случилось чего?
— Да гость у нас ночью побывал…
— Гость? — Олег непонимающе завертел головой. — Какой еще гость? Ты о чем?
Жуга встал и направился к мельнице.
— Идем, покажу.
У окна, на пятачке рыхлой расчищенной земли виднелся след босой ноги. Пятипалый, кривой, он был не в пример больше человечьего — расшлепанная плоская ступня.
— Может, медведь? — с неуверенностью в голосе предположил Олег.
— Не похоже. Он на пальцах ходит и пятку криво ставит, одно слово — косолапый. Да и медведей в здешних местах уж лет десять как не видали.
Олег всем телом повернулся к Жуге.
— Пошто меня не разбудил?
— Надо бы стало — разбудил бы, — ответил тот. Прошелся рукой по рыжим волосам. — Странные дела… Так говоришь — пацанка?
— Малолетка… А где этот, как его…
— Геральт?
— Ну, да. Где он?
Жуга пожал плечами:
— Бог его знает… Бродит где-то окрест.
— Может, уехал уже?
— Лошадь-то тут.
— Ведьмак чертов… — ругнулся Олег вполголоса. — Знаешь, Жуга, меня уже с души воротит от его корявой морды. И ведь толком не говорит, сволочь, чего ему тут надо… Не иначе, его рук дело — след энтот. Да и баба эта не зря тут вертится. Может, из какой деревни она? Одни только беды от этих баб…
— Вот что я скажу, — Жуга встал и отбросил смятый стебелек, сплюнул зеленым, огляделся. — Хватит рассиживать. Нутром чую — неспроста вся эта каша заваривается. Давай искать. Где-то здесь должен быть тайник.
Запрокинув над головой пузатый маленький бочонок, Олег хорошенько потряс его, выцеживая в раскрытый рот последние капли пива, в напрасной надежде заглянул внутрь одним глазом, потом другим, с тоскою вздохнул и зашвырнул его в лопухи. Бочонок, с шумом подминая широкие листья, скатился вниз по крутому откосу, плюхнулся в пруд и закачался на тихой волне, мокро блестя круглыми боками, словно какая-то диковинная водяная живность. Жуга с неодобрением покачал головой:
— Зря ты так. Пригодился бы…
— Для чего?
— Для воды.
— Да ну, скажешь тоже — для воды… С собой ее тащить, что ли, воду-то? — Олег сплюнул и покосился на мельницу. — Зря искали. Нету здесь тайника никакого…
Жуга покивал головой.
— Может, и зря… а может, и нет.
— И с чего ты выдумал про тайник этот?
Жуга не ответил.
День распогодился. Было сухо и тепло, лишь земля еще дышала утренней сыростью. Утомленные долгими поисками, друзья отдыхали, лежа на бревнах и подставив лица неяркому осеннему солнцу.
Геральт до сих пор не воротился. Втайне Олег был этому даже рад — чем дальше от мельницы пребывал ведьмак, тем спокойнее было у Олега на душе.
Однако, где ж его черти носят?
— Геральта не видать? — словно услыхав его мысли, спросил Жуга.
— Да вроде, нет… И чего ему неймется?
Большая пестрая сойка-вертуха, крича заполошно, стрелою сорвалась с дырявой мельничной крыши и скрылась в лесу. Жуга проводил ее взглядом и нахмурился.
— Что-то не видал я тут птиц раньше, — как бы про себя пробормотал он. — Сходить, посмотреть, что ли?
— Да брось, чего там смотреть… — Олег лениво повернулся и вдруг вытаращил глаза. — Э, гляди- ка!
— Что? — Жуга вскинулся и завертел рыжей головой. — Где?
— Да вон, в лопухах!
Широкая борозда, пробитая бочонком в густой лопуховой чаще, открыла взору темные старые доски. Приятели засучили рукава, и минуты через полторы показалась неровная квадратная крышка-дверь. Петель не было. Поколебавшись мгновение, Жуга махнул рукой: «Открывай!»
Олег откинул крышку.
Пахнуло холодом.
Некоторое время оба молчали, опасливо заглядывая в черный провал. С краю был виден толстый пласт дернины. Прямо у ног брали начало и терялись в темноте рыхлые земляные ступени. Из провала тянуло сыростью и тленом.
Олег шмыгнул носом, покосился на Жугу.
— Погреб, наверное… Или землянка… Войдем, или как?
— Или как, — буркнул Жуга. Лицо его осталось серьезным. Нашарив в мешке серую восковую свечу, он разгреб еще теплую золу утреннего костра, раздул огонек, кивнул молча: «Пошли»— и первым направился вниз по ступеням, ладонью прикрыв от сквозняка робкое свечное пламя.
Олег замешкался, подыскивая что-нибудь потяжелее. Взгляд его упал на посох. Олег поднял его, согнул для пробы — сгодится ли? Обернулся. На миг ему почудилось, что в кустах на той стороне пруда мелькнуло что-то белое, но вглядевшись, он не заметил ничего, кроме желтизны осенних листьев. Он встряхнулся и двинулся следом, догоняя товарища.
Спуск оказался коротким, да и можно ли тут было глубоко копать? — ведь ниже была вода. Даже сейчас под ногами противно чавкала грязь. Сырой бревенчатый потолок порос грибами и плесенью. Свет сюда почти не проникал. Олег дважды треснулся головой о какую-то балку, затем, наконец, догадался пригнуться, и огляделся.
— Все таки погреб… — пробормотал он. — Эй, Жуга, ты где?
— Не ори — не в лесу… — послышалось откуда-то справа. — Тут я, рядом.
Показался огонек, высветив в темноте голову и плечи Жуги. Только сейчас Олег смекнул, что друга
