— Мама!
Мара бросилась к сыну.
— Где Мясник? Что случилось?
— Не важно. Надо убираться отсюда, пока он не вернулся. — Джордан поднялся и увидел, как побледнела Мара, когда он покачнулся.
— Ты ранен! — в страхе прошептала она.
— Со мной все в порядке. Послушай! Ты меня слушаешь?
Мара быстро закивала.
— Поезжай в Данте-Хаус. Он на Стрэнде. Ты знаешь, где это?
— Да.
— Старый горец. Вирджил. Скажи, что я послал тебя за своей командой. Хирург ордена перевяжет Джека.
— А ты что собираешься делать? — Мара стала еще бледнее. — Джордан, ты должен ехать с нами. У тебя кровь!
— Я должен закончить дело. Он не может жить. Он знает нас всех.
— Это моя вина, — прошептала Мара, глядя на его рану. — Прости меня. Прости за то, что я наговорила тебе утром.
— Ну тихо, тихо. — Джордан не приближался к ней, боясь испачкать кровью. Он просто смотрел на Мару, и в глазах его отражались все чувства, на которые уже не оставалось времени. — Знай, я люблю тебя. И всегда любил. Спроси ребят из Данте-Хауса, забывал ли я о тебе хоть на день. Тогда ты поймешь. А теперь иди. Увези Томаса отсюда.
— Джордан, я не могу оставить тебя.
— Ты должна. Ну я ведь ранен, так? — спокойно признал он. — Мне надо подкрепление. Так иди и приведи сюда мою команду. Я займусь Мясником, пока они не подтянутся.
Мара вглядывалась в его лицо, словно понимая, что он говорит неправду.
Джордан предчувствовал смерть. Если он, как Немезида, последует за врагом в лес, такой исход неминуем, а он не хотел, чтобы Мара видела, как он умирает. И Джордан ободряюще кивнул Маре.
Он всегда хотел отдать свою жизнь делу ордена, делу борьбы со злом. Если нужно, чтобы это произошло сейчас, значит, так тому и быть. Одно Джордан знал наверняка: он заберет этого зверя с собой. Мясник не должен выжить. Прометеанец знает Мару, знает все имена. Джордан покончит с ним, даже если на это уйдут последние силы. Тогда и Мара, и его братья-воины будут в безопасности.
— Иди! — резко закончил он, развернулся и бросился к лесной тропинке, по которой скрылся Мясник.
Мара растерянно смотрела ему вслед, пока он не исчез в тени рощи. Взгляд женщины опустился на небольшую лужицу крови там, где только что стоял он. В ушах Мары звучали прощальные слова Джордана: «Я люблю тебя»; их безнадежный тон поразил ее в самое сердце. В этот миг она поняла, что не может уехать и оставить Джордана здесь.
Только сегодня утром, а кажется, что давным-давно, она прогнала его из дому и велела больше никогда не приходить к ней, но сейчас возникла реальная опасность, что так и будет. Она этого не допустит!
Его жизнь в опасности. Доказательство этому сейчас впитывалось в пыль у ее ног.
Джордан потерял много крови и продолжает ее терять. Если она заберет экипаж, как же он попадет к врачу, когда покончит с Дрезденским Мясником?
Он не доживет до того, когда она вернется из Данте-Хауса с его товарищами. Просто истечет кровью. Джордан либо не понимает, насколько тяжело ранен, либо надеется, что она не заметила. В любом случае именно она, Мара, обязана ему помочь. Она нужна ему, даже если этот упрямец не признается.
Направляясь к экипажу, Мара внимательно вглядывалась в глубь рощи. Челюсть, по которой ударил этот сумасшедший, отчаянно ныла. Дрезденский Мясник бродит где-то рядом; задерживаясь здесь, она рискует не только своей жизнью, но и жизнью всех остальных, включая Томаса. Промедление опасно и для кучера Джека, но раз он выдержал столько часов, то, может быть, продержится и еще немного. Мара искренне молилась об этом.
Миссис Басби с ужасом следила, как Мара полезла в ящик под сиденьем и вытащила мушкет, который Джордан положил туда после нападения на нее в Гайд-парке.
— О, миледи, — прошептала старушка, держа Томаса на руках. — Его светлость велел нам уезжать.
— Простите меня. Я не могу его оставить. Подождите несколько минут, — попросила Мара. — Я знаю, сколько вам пришлось сегодня перенести, но я не могу бросить его умирать. Молитесь за нас всех, миссис Басби.
Старушка с горечью ответила:
— Я весь день сегодня молюсь.
— Томас, сиди тихо. — Мара погладила его по головке, сама не понимая, откуда у нее взялись силы снова расстаться с ним. Но сейчас только она и ее мушкет стояли между Томасом и Дрезденским Мясником.
Мара с суровым видом кивнула им и захлопнула дверцу кареты. Проверила, заряжен ли мушкет, и, собрав все свое мужество, пошла к лесу.
Очень странно было держать в руке ружье. Пожалуй, для нее оно было не менее опасно, чем для ее врага.
В роще было совсем тихо. Умолкли птицы. Даже ветер стих. Распухшая челюсть болезненно пульсировала при каждом шаге. Вдруг где-то впереди раздались мужские голоса.
— Мясник, выходи! Ты же знаешь, что все кончено.
— Да, но не для меня, Фальконридж. Твоя шлюха выдала твое имя. Жалко, правда?
— Только потому, что ты запугал ее, и ты за это теперь заплатишь. Я заставлю тебя.
— Чем? Пистолетом? Ты умираешь, и мы оба это знаем. Как твой бок? Я достал до легкого?
— Боюсь, что нет.
— Жаль, не попал в сердце. Зайди поглубже в лес, чтобы я мог тебя прикончить.
— Покажись! — прокричал Джордан в ежевичные заросли. — Ты просто гадкий трус.
В ответ раздался холодный смех. Мара огляделась, пытаясь понять, откуда он раздавался.
— Цельтесь получше, милорд! Вся ваша учеба в ордене, с самого детства, все впустую. Что от нее толку, если я отлично знаю, что в пистолете у вас только одна пуля.
— Не дергайся, Мясник. У меня для тебя много сюрпризов. Итак, где ты спрятал тело Холифилда?
Среди деревьев Мара наконец заметила Джордана, который в погоне за Мясником заходил все дальше в лес. Она догадалась, почему ее возлюбленный все время разговаривает с этим негодяем — пытается найти его по звуку голоса.
— Что, Фальконридж, просто взять и сказать? И испортить себе все удовольствие? Нет уж, ищите сами.
— Можешь называть меня «ваша светлость».
Мясник презрительно фыркнул.
— Тебе, может быть, интересно узнать, что когда я покончу с тобой, то сразу отправлюсь к той шлюхе, чтобы закончить дело, которое ты так грубо прервал… ваша светлость. Попользуюсь ею, как грошовой девкой. А потом перережу ей горло и голой выброшу в Темзу. Что вы на это скажете, мой благородный лорд Фальконридж?
— Не очень-то это оригинально, — бесстрастным голосом отозвался Джордан.
Мара содрогнулась, но сказала себе, что Мясник просто пытается вывести Джордана из себя, чтобы тот совершил какую-нибудь ошибку. Однако Джордан не поддавался на эту уловку и сохранял хладнокровие.
— Тебе не следовало даже смотреть в сторону леди Пирсон и ее сына.
— Ну, я…
Раздался выстрел.
Мара не была готова к такому грохоту и едва не вскрикнула. Видно, Джордан наконец обнаружил
