– Мой коллега сейчас этим как раз занимается, но результаты часто неубедительны. Показания свидетеля более надежны. Теперь посмотрим, что у нас получилось. Ты была в доме одна с маленьким мальчиком, так? Кики кивнула, добавив:
– Ещё с нами был мой кот.
Рыжик лениво возлежал на ковре, вытянув задние ноги.
– Да-да, но кот вряд ли годится в свидетели, – возразил полицейский.
Рыжик поднялся. Его устремленный ввысь хвост явно выражал неодобрение. Однако полицейский не обратил на кота ни малейшего внимания.
– Ты видела их автомобиль? – спросил он.
– Да, – ответила Кики. – Старый фордовский грузовичок, либо чеёный, либо тёмно-синий.
– Какой модели?
– Не знаю, было слишком темно. Полицейский нахмурился.
– Что значит старый? Какого года выпуска? Пять, десять лет назад?
У Кики возникло чувство, что с ней обращаются скорее как с преступником, чем как со свидетелем, и она возмутилась.
– Десять лет, а то и больше, – отрезала она. – Машина сильно потрепана. Со стороны водителя большая царапина, как будто он за что-то зацепился, и левая передняя фара помята.
Полицейский сменил тон.
– Какой номер? – спросил он, слегка подняв бровь.
– Номера не было ни спереди, ни сзади. Закрыв блокнот, он посмотрел на Кики.
– Ещё что-нибудь можешь сказать?
Кики напрягла память, изо всех сил пытаясь сосредоточиться.
– Ещё вот что. С зеркала что-то свисало. Какое-то украшение. Что-то вроде пушистой обезьянки.
Полицейский вновь открыл блокнот и черкнул пару слов. Затем он зевнул, и Кики поняла, что он, наверное, устал не меньше её. Она пожалела о своей резкости.
– Простите, что больше ничем не могу вам помочь, сказала она.
– Всё в порядке, – успокоил её полицейский. – Лучше сказать правду, чем насочинять с три короба. И если учесть обстоятельства, – добавил он, – ты запомнила немало. – Он улыбнулся и протянул Кики листок бумаги с именем и номером телефона. – Вот, возьми. Если завтра вспомнишь ещё что-нибудь, позвони мне.
– Хотите ещё кофе? – предложила миссис Кендрик.
– Нет, спасибо. Сержант Ролинс, думаю, уже заканчивает. Я подожду её на улице.
Только он начал собирать свои вещи, как задняя дверь открылась и вошел мистер Кендрик с другим представителем закона. Им оказалась толстенная негритянка. Она улыбнулась Кики, у которой на коленях уже успел свернуться Рыжик.
– Это, должно быть, наш доблестный боец, – сказала она, почесав кота за ухом. – А ты мисс Коллир. Кики кивнула.
– Что-нибудь нашли?
– Около куста осталась парочка следов, но отпечатки пальцев на подоконнике затерты.
– Это из-за меня, – посетовала Кики. – Я же следом за ними лезла. Хороша помощница – уничтожила улики!
– Ты всё сделала правильно, – успокоила её сержант Ролинс.
– А в кабинете и в гостиной вы посмотрели?
– Единственные вещественные доказательства, которые нам удалось обнаружить, – усмехнулся мистер Кендрик, – это клочки рыжей шерсти, и мы знаем, откуда они взялись!
– А вы сняли отпечатки пальцев с ручки на двери детской? Я точно знаю, что они трогали её. Изнутри я видела, как ручка поворачивалась.
– Сняли, но улов невелик.
Полицейские уехали, и Кики принялась упаковывать Рыжика в рюкзак.
– Оставайся у нас ночевать, Кики, или хотя бы побудь, не вернется с работы мама, – предложила миссис Кендрик. – Тебе, наверное, неуютно будет сейчас дома одной.
Спасибо, я уже в полном порядке.
– В любом случае пешком ты не пойдешь, я отвезу тебя, – сказал мистер Кендрик тоном, не допускающим возражений.
Кики последовала за ним в гараж.
– Так, значит, они ничего не взяли? – спросила она.
– Из спальни пропало жемчужное ожерелье Сьюзен, ответил прокурор. – Но старинное опаловое кольцо, которое лежало на туалетном столике, они почему-то оставили.
– Ожерелье дорогое?
