подбирали таких бродяг везде, где останавливались, смелых, дерзких парней, жаждущих приключений, мечтателей, гоняющихся за золотом, и смутьянов, скрывающихся от закона. Этот, похоже, принадлежал к последней категории.
Однако через мгновение Лазар осознал, что его предположения весьма далеки от истины.
— Мы уже собрались за стенами города, мой король. — Гитарист преданно посмотрел на Лазара. — Ваш народ собирается со всего острова Вознесения, чтобы приветствовать вас!
— Что?
Мужчина вдруг упал на колени, прижавшись лицом к булыжникам мостовой.
— Да будет благословен этот день, ваше величество! Пусть вам всегда светит солнце!
— Он псих! — воскликнул один пират.
— Ваше величество? — захохотал второй. — Да он набрался!
Стремительно, как пантера, Лазар склонился над островитянином.
— Вставай, — тихо приказал он. — Кто ты? Кто послал тебя?
— Никто не посылал меня, сир! Я — Бернардо из Сент-Элиона, на южном побережье. Я музыкант. Я поддерживал их веру в то, что вы живы, рассказывая истории и легенды, сир. — Гитарист склонил голову. — Мой отец сражался рядом с Альфонсом в день святой Терезы. Уверен, мы еще изведаем такую славу и даже еще больший триумф теперь, когда вы, ваше величество, вернулись! Вы разбили генуэзского врага!
Лазар замер, охваченный ужасом. Как, черт возьми, они узнали, кто он?
Это что, шутка?
Ситуация позабавила бы Лазара, если бы не грозила непредсказуемыми последствиями. Его люди не знали, что он родился принцем, и никогда не поверили бы в это. Упрямые же как ослы островитяне, напротив, не желали принять очевидное: то, что Лазар стал пиратом, — и признавали его принцем.
Пираты Лазара хохотали и насмехались над бедным гитаристом, бросавшим на них негодующие взгляды.
— Простите меня, великий сир, но эти воины не проявляют должного почтения к вашему величеству. Простите мне мою дерзость, но я относился бы к вам с гораздо большим почтением…
— Э… Бернардо… — Лазар почесал подбородок и замолчал в растерянности.
— Да, мой король?
— Боюсь, здесь какая-то ошибка. Могу заверить тебя, что я не тот, за кого ты меня принимаешь. Мы — пираты и сейчас грабим этот город, а вскоре отплывем.
Музыкант уставился на Лазара:
— Мой король?
— Просто «капитан». Прости, я вижу, что это очень много значило для тебя.
Бернардо неистово затряс головой:
— Нет, сир, нет!
— Мечты затмили твой взор, друг мой. Ты ведь видишь, я вовсе не король.
— Нет, ты сын Альфонса, его точная копия. Легенда не лжет!
— Легенда! — Лазар засмеялся, хотя эти слова вонзились кинжалом в его сердце. — Обо мне существуют только те легенды, которые няни рассказывают непослушным детям в Ост-Индии, чтобы приструнить их. — Лазар покачал головой: — Да, твой народ всегда был немного безрассуден.
— Сир, не понимаю, почему вы скрываете, кто вы, но я знаю правду. Вы — сын Альфонса, законный наследник трона острова Вознесения и наш король!
Пираты снова залились хохотом, и Лазар сдержанно улыбнулся им.
— Да, — сказал он, — я король. Не так ли, ребята?
— Король морей, — икнул первый пират.
— Король воров. — Второй ухмыльнулся.
— Нет, принц преисподней…
— А мы — его верные подданные, так, Уильям? — воскликнул первый.
Лазар посмотрел на Бернардо с холодной улыбкой.
— Видишь? — тихо спросил он. — Вот так обстоит дело. — Он кивнул своим людям: — Уберите его с моих глаз. — И ушел, прежде чем пираты подняли с земли музыканта.
Лазар направился к восточной башне и открытым городским воротам. Не доходя несколько ярдов, он застыл на месте.
Дверь, которую Лазар оставил закрытой, была распахнута.
Он понял, что Аллегры в башне нет. Осмотрев входную часть башни, Лазар снова выскочил на площадь, поднялся на парапет фонтана и выстрелил в воздух, чтобы привлечь внимание своих людей. Все на площади стихло.
— Черт побери, где она? Кто из вас, ублюдков, забрал мою женщину? — заорал Лазар.
Глава 5
Аллегра нашла укромное местечко в нише на полке, между двумя мешками с зерном. Вжавшись в небольшое углубление в стене, она мечтала только о смерти. Принеся ее на корабль, Голиаф был настолько заботлив, что оставил ей лампу и заверил в том, что в этой кладовой крыс нет. Он запер дверь и ушел, считая, что девушка теперь никуда не денется. Его же влекла возможность поживиться.
Голиаф сказал, что женится на ней. Аллегра знала, что он имел в виду. Голиаф был самым мерзким созданием из всех, кого она видела, и сейчас девушка надеялась, что к его возвращению уже умрет. Она гнала от себя мысль о его жирных руках. Догадываясь, что он будет делать с ней, Аллегра приходила в неописуемый ужас и опасалась потерять рассудок.
Услышав решительные быстрые шаги в коридоре, девушка вжалась еще глубже в нишу и задула лампу. Лучше крысы, чем Голиаф.
В ушах Аллегры до сих пор стоял звон после многочасового грохота пушек, но все же ей показалась, что кто-то сердито окликает ее. Она не назвала своего имени Голиафу, поэтому очень удивилась. Между тем вдоль всего коридора одна за другой с шумом распахивались двери.
Когда распахнулась дверь в ее каморку, девушка вздрогнула.
— Аллегра!
Она затаила дыхание. В каморке воцарилась тишина, потом по полу зазвучали шаги. Тихий стон ужаса сорвался с губ девушки.
Вошедший наклонился над ней. Она увидела его глаза, черные, как море, и нежные. Аллегра не смела пошевелиться.
— Ах, милая моя, — печально проговорил Лазар. — Выходи. Теперь можно, дорогая. Вылезай оттуда.
При звуке его мягкого голоса она утратила самообладание и горько заплакала.
Лазар протянул к Аллегре руки, и она упала в его объятия. Он прижал ее к себе, как ребенка. Рыдая, Аллегра вдыхала запах рома и пота, дыма и кожи, пороха, крови и моря, исходивший от него.
Ей хотелось вновь оказаться в монастырской школе, в девять часов уже быть в кровати и чтобы мать Беатрис гасила свечи. Аллегра боялась находиться рядом с этим мужчиной, но было уже поздно. Его запах проник глубоко в нее, впитался в ее кожу и волосы.
— Ш-ш-ш, дорогая, — тихо говорил Лазар, держа девушку на руках, мягко покачивая ее и шепча нежные, добрые слова. — Бедная малышка, все теперь хорошо, милая. Ты теперь со мной, — бормотал он, и Аллегра знала, что это правда. Она теперь принадлежала ему.
Была его пленницей.
Когда сквозь ее прикрытые веки проник свет, Аллегра поняла, что Лазар вынес ее на солнце, и еще крепче прижалась к нему.
— Ну вот, моя храбрая девочка, — сказал он. — Расскажи, что произошло, и я решу, болезненной ли будет смерть Голиафа.
Аллегра покачала головой. Больше никаких смертей.
— Аллегра… — Помолчав, Лазар тихо спросил: — Он изнасиловал тебя?
Она замотала головой.
— Он ударил тебя?
Аллегра кивнула.
