— О Боже, неужели Стратмор действительно дорог вам? — прошептал он. — Этот человек вел себя с вами на балу в доме Мэдисонов неподобающим образом. Как вы терпите такое фамильярное обращение с собой?
Слова Алека удивили и обидели Лиззи.
— И это говорит мужчина, который находится на содержании у леди Кэмпион? — холодно спросила она. — Как вы смеете упрекать меня?! Это просто возмутительно! В вашем сердце нет ни капли любви ко мне, вам просто неприятно видеть меня с другим мужчиной.
— Неправда! Я всегда хотел, чтобы мы были вместе, но мне сначала было необходимо разобраться со своими финансами…
Лиззи усмехнулась.
— Я устала от ваших бесконечных оправданий, Алек, — в сердцах сказала она. — Вы давно уже могли изменить ситуацию, но испугались ответственности. От вас требовалось только одно — бросить азартные игры, и тогда Роберт готов был предложить вам заняться политикой и заседать в палате общин. Даже если вас не устраивала такая карьера, вы могли бы уехать в одно из своих имений и привести его в порядок, но вас не прельстило и это поприще. А еще я помню, как вы испугались, когда узнали о моей любви к вам.
Алек схватился за голову и медленно опустился на скамью.
— Боже, каким же глупцом я был! — сокрушенно простонал он.
— Да, вы действительно вели себя глупо. Опустив руки на колени, Алек стал рассеянно разглядывать свои тщательно ухоженные ногти.
— Просто не знаю, что я буду делать без вас, — пробормотал он, не поднимая глаз. — Неужели я больше ничего не значу для вас?
Сев рядом с ним на скамью, Лиззи тяжело вздохнула.
— Перестаньте лгать, Алек; вашу привязанность ко мне можно сравнить с теми чувствами, которые испытывает ваш маленький племянник Гарри к своему любимому голубому одеяльцу. А я хочу, чтобы мужчина видел во мне не самоотверженную няньку, а любимую женщину. И поверьте, я заслужила это!
— Нет ничего удивительного в том, что я избегал вас Вы всегда пытались заставить меня измениться, старались спасти меня от самого себя, обуздать мой характер. — Алек нахмурился. — Но, Бог мой, неужели нельзя любить меня таким, какой я есть, и не пытаться искоренить мои недостатки?
— Я старалась изменить вас потому, что опасалась за ваше будущее. Азартные игры погубят вас, а я не хотела и не хочу этого.
— К вашему сведению, я не брал карты в руки с тех пор, как вы уехали из нашего дома.
— Неужели? — изумилась Лиззи.
— Видите ли, я утратил всякий интерес к игре; теперь, когда я вижу карты, мне сразу вспоминается выражение боли в ваших глазах. Для меня вся эта история послужила уроком на всю жизнь, и я больше не желаю играть.
Не зная, что ответить, Лиззи долго молчала. Теперь у нее была реальная возможность стать членом семьи Найтов и тем самым осуществить свою давнюю заветную мечту. Ничто больше не препятствовало ее союзу с Алеком, в которого она была с детства влюблена: перед ней сидел очаровательный принц, явившийся из ее девичьих грез, и он был готов связать с ней свою жизнь. Алек избавился от своего пристрастия к азартным играм, победил свой порок, а значит, теперь это был совсем другой человек.
Но чтобы выйти замуж за Алека, ей пришлось бы отказаться от виконта… Лиззи тряхнула головой. Нет, это было выше ее сил.
— Я знаю, что дорога Девлину, Алек, — тихо сказала она. — Я нужна ему.
— Но вы мне тоже дороги и нужны, Лиззи, — с горечью промолвил Алек. — Неужели вы разлюбили меня? Ну что же, я заслужил это. И все равно я знаю, что в глубине души у вас остались чувства ко мне. Не отвергайте меня, Лиззи…
— Вы сами во всем виноваты. — Лиззи поморщилась. — Кстати, уже поздно: леди Кэмпион наверняка ждет вас.
Алек улыбнулся, но его глаза оставались грустными. Когда они встали, он нежно коснулся щеки девушки.
— Помните, я не сдамся без боя! — Поцеловав ее в лоб, Алек быстро повернулся и решительно зашагал прочь.
После визита Алека Найта жизнь Лиззи сильно изменилась; в течение целого месяца она предавалась светским удовольствиям, поскольку миссис Холл разрешала ей отлучаться в город по выходным. Вместе с Джесиндой Лиззи ездила на балы, маскарады, званые обеды, светские рауты, скачки, конные прогулки, театральные премьеры, вечера в Воксхолле и концерты, и при этом ее постоянно сопровождали Алек и Девлин. Оба молодых человека не отходили от нее ни на шаг, и каждый старался очаровать ее, превзойти соперника в искусстве обольщения. Они не давали Лиззи прохода, окружая ее своим вниманием, дарили ей цветы, сладости, сувениры, безделушки и вовсю ухаживали за ней, исполняя малейшие ее прихоти. На ежегодном майском балу в Девоншир-Хаусе появление Лиззи вызвало настоящий фурор — теперь с ней стремились познакомиться и подружиться самые знатные и влиятельные светские дамы, и девушке даже не верилось, что все это происходило с ней, дочерью обыкновенного управляющего имением.
Постепенно ухаживать за мисс Карлайл вошло в моду, но Дейв спокойно относился к триумфу Лиззи; более того, ему нравилось, что его возлюбленную наконец-то вознесли на пьедестал после стольких лет забвения. Виконт не был эгоистом и с радостью наблюдал, как Лиззи купается в лучах славы и обожания.
Кроме того, теперь его ухаживания за Лиззи в глазах врагов выглядели вполне обычным делом, и это отводило от мисс Карлайл угрозу расправы в том случае, если кто-нибудь вздумал бы мстить Дейву или шантажировать его. Виконт казался всего лишь одним из многочисленных кавалеров в свите первой красавицы нового сезона.
Сам Дейв, конечно, был уверен в том, что Лиззи отдает предпочтение ему: именно с ним она с удовольствием ездила на конные прогулки в Гайд-парк, где он учил ее управлять коляской, запряженной четверкой лошадей. Более того, они нежно целовались всякий раз, когда оставались наедине. Правда, им редко выпадало такое счастье, но виконт был уверен в себе и не ревновал Лиззи, слыша, как ее называют в обществе «прекрасной, несравненной и неподражаемой».
До истечения срока, определенного завещанием леди Стратмор, оставалось еще много времени, и Дейв не торопил Лиззи: он готов был и дальше продолжать ухаживать за ней, потому что это доставляло ему удовольствие.
Но хотя Лиззи расцветала на глазах, окруженная его заботой и вниманием, Дейв не забывал и о своих планах мести. Шаг за шагом он приближался к заветной цели. Став полноправным членом клуба «Лошадь и коляска», виконт получил возможность наблюдать за своими новыми приятелями и вносить в черный список всех, кто вызывал у него подозрения. Подпаивая их, он заводил с ними бесконечные беседы о прошлом и как бы между прочим задавал один и тот же вопрос: Дейва интересовало, что они делали в тот период, когда узнали о гибели славного лорда Нельсона в Трафальгарской битве. Это знаменитое морское сражение произошло 21 октября 1805 года, но известие пришло в Англию только в начале ноября — именно в это время в огне пожара погибли родители виконта. Дейв очень внимательно выслушивал рассказ каждого члена клуба. Вскоре он пришел к выводу, что у доктора Идена Синклера, Дога Беркли, Найджела Уэйта и Большого Тома имеется надежное алиби: они не могли участвовать в преступлении, поскольку в это время находились в другом месте, и Дейв вычеркнул их из списка подозреваемых.
Он был также уверен, что юный Дадли в силу своего возраста тоже непричастен к делу, и решил использовать его наивность в своих целях. Однажды вечером, когда вся компания опять собралась в новом доме виконта, Дейв отвел Дадли в сторону и доверительным тоном попросил молодого человека задать приятелям вопрос о том, присутствовал ли кто-нибудь из них много лет назад в этом доме на представлениях и спектаклях. Дейв чувствовал, что уже близко подобрался к убийцам, и хотел ускорить ход своего расследования.
— Спросите их также, — сказал он, обращаясь к Дадли, — помнят ли они актрис, портреты которых мы видим на стенах этого дома. Мне интересно, не являлись ли они фаворитками наших друзей, но будет
