Дрэкс приподнял пшеничного цвета бровь, в его холодных голубых глазах запрыгали веселые искры. Алек спокойно и безмятежно придвинул к себе взятку.
Таким образом, было сыграно три круга. В четвертом первым ходил Курков, он получал шанс выйти с крупной карты и получить взятку.
Затем ходил Дрэкс… Толлант… Алек…
Теперь на руках у Алека оставались только очень сильные карты. «Надеюсь, ваше сиятельство, вы получите удовольствие от этой взятки, ибо больше вы ничего не возьмете».
Ход снова перешел к Дрэксу. Должно быть, он понял стратегию Алека, потому что дал партнеру возможность ударить козырем. Толлант… Алек… Курков… Алек не особенно беспокоился, потому что самый высокий из оставшихся козырей был у него на руках. Тем не менее противник силен, им с Дрэксом не стоит терять бдительность.
Шестой круг. Толлант… Но взятку забирает Алек. Немножко поволновался, но зато получил удовольствие.
Седьмой круг. Снова взятку забрал Алек.
В этой партии Алек с партнером выиграли шесть взяток, а Курков и полковник — только одну.
Если еще и оставались вопросы, то в восьмом круге все решилось. Курков… Дрэкс… «Неплохо, неплохо», — подумал Алек, наблюдая, как ходит его друг. Толлант… Алек… Он внимательно следил за игрой и знал, что у него у единственного из играющих козырная карта. Он выложил ее. Это очевидное преимущество. Курков облокотился на кулак. Алек заметил, что левый глаз у него начал дергаться.
«Если бы только Бекки могла меня видеть!»
Следующие несколько кругов прошли быстро. Все ощутили приближение конца. Девятую взятку забрал Дрэкс, Алек выиграл десятую.
Посмотрев на по-мальчишески взлохмаченного партнера, он увидел, что по раскрасневшемуся лицу Дрэкса катит пот. Его вид напомнил Алеку их общие дни в Итоне. Тогда их четверка составляла непобедимую команду.
Одиннадцатая и двенадцатая взятки также достались Алеку.
В последнем, тринадцатом, круге, от исхода которого зависит исход игры и в котором решается, ждет ли их новый бесконечный, изматывающий марафон, Дрэкс, выложив карту, многозначительно посмотрел на Алека.
Толлант… Алек… Курков… Пробормотав ругательство на русском языке, он швырнул последнюю карту на стол.
Дрэкс диким воплем возвестил победу. Оба они, Дрэкс и Алек, вскочили с мест и крепко обнялись прямо через стол.
В следующий миг проснулись все зрители. Друзей подхватили, усадили на плечи столпившихся джентльменов. Повсюду стреляли бутылки шампанского. Громоподобные торжества разбудили регента, он вышел в шелковом халате и поздравил победителей.
Но самым торжественным для Алека был момент, которого он ждал так долго, — момент, когда в его руках оказались документы на Толбот-Холл.
Алек стоял у стола и ждал, пока князь заполнит бумаги и перепишет на него дом. Когда свиток был уже в руках Алека, он все никак не мог в это поверить: все-таки он добился своего! Сердце его отчаянно колотилось от нетерпения скорее вручить документы Бекки. В волнении он не мог выговорить ни слова. Тогда Дрэкс в истинно благородной манере протянул руку князю и проговорил, на мгновение забыв о соперничестве в любви:
— Блестящая игра, ваше сиятельство.
Жест графа вывел Алека из молчаливого оцепенения и напомнил ему, что еще слишком рано открывать Куркову все карты.
Курков с видимым неудовольствием пожал протянутую руку.
— Очевидно, не такая уж блестящая. — Потом князь обратился к Алеку. Глаза его сузились. — Алек, похоже, ваша знаменитая удача вернулась к вам.
— Вернулась, — коротко отвечал Алек, выдержал ледяной взгляд князя и пожал протянутую руку. Он лишь содрогнулся при мысли о том, как близко подошел к страшной черте, за которой ему пришлось бы вонзить лезвие ножа в сердце этого человека. И он сделал бы это с удовольствием. Если, конечно, не считать последствий.
Курков насмешливо фыркнул, словно бы недоумевая, почему истратил впустую столько времени, и высвободил свою руку.
Алек с холодным удовлетворением наблюдал, как герой войны развернулся на военный манер и отправился заливать разочарование водкой.
Они с Дрэксом облегченно переглянулись.
Князь Михаил решил, что на эту ночь с него достаточно общества англичан.
Его очень злило, что он собственной рукой сдал Алеку Найту такой поразительно удачный расклад. Михаил ненавидел проигрывать, даже когда мог это себе позволить.
Все еще хмурясь из-за поражения, нанесенного ему этим самодовольным фатом, князь с удовольствием ступил наконец на твердую землю и увидел, что в ярком свете фонарей на причале его ожидает Сергей. В сером предрассветном тумане князь разглядел знакомый силуэт ожидавшего экипажа. Он чувствовал себя абсолютно вымотанным, мучился от сухости во рту, потому что всю ночь пил спиртное, и сейчас стремился как можно скорее вернуться в номер своего роскошного отеля. Несколько часов сна ему явно не помешают, а потом, когда он отдохнет, можно будет нанести визит Еве и полечить свое раненое самолюбие. Разумеется, так, чтобы не узнали Уэстленды.
Пока Сергей, правая рука князя, шагал по деревянному настилу причала, Михаил повернул голову в сторону выигравшей парочки. Те спускались к одной из гребных лодок, доставлявших на берег гостей с великолепной яхты регента, под гром новой волны оглушительных приветствий.
— Не надо изображать такую скорбь, Сергей. — Князь ответил сардонической улыбкой на поклон старшины казаков. — Я едва не выиграл. Не хватило самой малости.
— Это мелочи, хозяин. У меня есть для вас приз получше. — И Сергей сверкнул белыми зубами в хищной улыбке. — Мы сцапали девчонку.
Михаил с шумом втянул ноздрями воздух, глаза злобно сверкнули.
— Где она?
— Мы спрятали ее за городом. Пойдемте, я отвезу вас.
Алек летел домой в экипаже, который только что выиграл, — темно-синей коляске с позолотой и шестеркой белых лошадей. Алек стоял на облучке с вожжами в руках, а рядом восседал Дрэкс, оглушительно хохотал и продолжал глотать шампанское.
— Пружины на этой штуке получше, чем у меня.
Алек едва кивнул, почти не обращая внимания на своего пьяного партнера и думая лишь о возвращении на виллу. Он несся на бешеной скорости сквозь рассветный туман и все хотел заставить лошадей скакать быстрее, быстрее привезти его к Бекки. Только бы добраться до нее поскорее, тогда он схватит ее в объятия, высоко поднимет на руках, закружит в сумасшедшем танце и поцелует так, что она забудет все печали. Сейчас Алек не хотел ничего, только вложить ей в руку документы на Толбот-Холл.
Коляска летела на полной скорости, но когда обогнули последний угол, смех вдруг замер в горле у Драксингера. Алек почувствовал, как заледенели у него внутренности.
Было всего около шести часов утра, но улица перед виллой оказалась запружена соседями и сторонними зеваками, которые переговаривались с мрачными лицами. Несколько констеблей уговаривали толпу разойтись по домам. На улице стояло еще около полудюжины экипажей.
— О Господи, — пролепетал Дрэкс, покрываясь восковой бледностью.
Окна виллы были разбиты, дверь открыта нараспашку, на всех этажах горел свет. Из окон верхнего этажа вырывались столбы черного дыма, как будто только что потушили пожар. Онемев от страха, Алек остановил экипаж, спрыгнул на землю. Ноги отказывались его держать. «Этого не может быть». С возрастающим ужасом он бежал через толпу, на ходу улавливая обрывки приглушенных разговоров, от которых кровь стыла у него в жилах: «Внутри двое убитых мужчин».
Соседи, увидев Алека, замолчали.
