– Я должна избавиться от его, как ты мило заметила, «любви».
– Избавиться? – Мадлен затушила сигарету и повернулась к Ольге. – Что ты надумала?
Глаза Ольги зловеще блеснули в полумраке комнаты. Она положила перед Мадлен два бумажных пакета и отошла в сторону. Мадлен дотронулась до того, что был ближе, и тут же отдернула руку.
– С ума сошла?! – Щеки ее побледнели.
– Я абсолютно здорова, – ответила Ольга и повернулась так, чтобы Мадлен видела кровоподтеки на ее теле.
Мадлен вытряхнула из пакета пистолет. Следом за ним выпали глушитель, шприц и пузырек с белым порошком внутри.
– Ты считаешь, что это говорит о твоей адекватности? – Она посмотрела на Ольгу и взяла в руку пистолет.
– Я не прошу тебя о помощи. Вернее, просила ранее, но сейчас освобождаю от своей просьбы.
– «Освобождаю от просьбы». – Мадлен бросила пистолет на кровать и прикрыла его подушкой. – Зато я не освобождаю себя от нашей дружбы. Бросить тебя сейчас означало бы предать. – Мадлен потерла лоб и посмотрела на пузырек с порошком. – Рассказывай, почему сегодня вечером я должна играть тебя?
Ольга присела рядом с ней и взяла за руку.
– Никого ты сегодня не будешь из себя разыгрывать. Я поняла, что поступаю неправильно. Слишком много прошу от тебя. – Она дотронулась до светлых волос подруги и с нежностью провела по ним пальцами. – Тебе не нужно помогать мне.
– Нет, я хочу помочь! – Мадлен пристально посмотрела Ольге в глаза. – Я сделаю все, как ты скажешь. И не только потому, что ты – моя подруга, но и потому, что не менее сильно хочу избавиться от Марвина. А теперь я тебя внимательно слушаю.
Ольга повернулась и взяла в руки пузырек.
– Это дитилин. Препарат, который используют для того, чтобы временно обездвижить животных.
– Каких именно животных? – усмехнулась Мадлен, но глаза ее при этом оставались печальными.
– Обычных котиков, собачек, волков, медведей и других. Это ветеринарный препарат, – пояснила Ольга. – К сожалению, мне не удалось достать лекарство, предназначенное непосредственно для обездвиживания человека. Поэтому придется воспользоваться тем, что есть.
– Как он действует?
– Порошок нужно растворить в воде и ввести внутримышечно. На животных он начинает действовать через четыре минуты.
– За это время, – заметила Мадлен, – Марвин сам убьет тебя.
– Я введу ему большую дозу. Настолько большую, чтобы он был тотально обездвижен почти мгновенно. Правда, у него могут случиться проблемы с дыханием. А это мне не нужно. Не хочу, чтобы он умер от инъекции.
– Не проще ли сразу в него выстрелить? – Мадлен взяла в руки пистолет. – Сотрешь мои отпечатки перед тем, как им воспользуешься.
Ольга впрыснула в пузырек дистиллированную воду и стала размешивать порошок.
– Я хочу, чтобы он знал, что его ожидает, – сказала она. – Хочу, чтобы он видел, как я прикручиваю глушитель к пистолету, чтобы он мучился оттого, что ничего не может изменить, не в состоянии мне помешать.
– О, господи! – воскликнула Мадлен. – Не думала, что ты такая жестокая! Мне страшно находиться с тобой в одной комнате.
– Никто не имеет права покушаться на благополучие моих детей! Именно это я желаю сказать Марвину, перед тем как загоню пулю ему в лоб. Хочу, чтобы он знал, что я убиваю его не за издевательства над собой, а за то, что он посмел угрожать моим дочерям.
– Как в кино, – Мадлен недовольно фыркнула и потянулась за сигаретами. – Сначала пятиминутная проповедь, потом убийство. Не затягивай с монологом, а то действие препарата закончится и тебе придется устроить сафари у него в квартире, потому что бегать он будет быстрее гепарда. А в чем заключается моя помощь? Приложить подушку к голове Марвина?
Ольга бросила ей в руки второй пакет. В нем лежал темный парик.
– Понятно, – заключила Мадлен. – Мне нужно сбить с толку ребят, которые за тобой присматривают.
– Правильно. Наденешь парик, мою одежду и уедешь на «Мерседесе». Повеселишься несколько часов где-нибудь в Сохо. Сходишь в кафе, выпьешь кофе. В общем, мило проведешь время.
Ольга подошла к шкафу и стала выбирать одежду. Она положила рядом с Мадлен темно-синее платье и шляпку, а для себя брючный костюм.
– София сказала вчера, что люди, которые убивают, плохие.
– Значит, я – плохая, – отозвалась Ольга, ставя перед Мадлен босоножки.
– Мы обе плохие.
– Ты еще никого не убила, – возразила Ольга.
– Когда мне было пятнадцать, я столкнула своего пьяного папашу с лестницы. – Мадлен медленно выдыхала из себя дым. – Я прекрасно знала, что делаю. Мне хотелось, чтобы он свернул себе шею. Так и получилось. Я стояла на верхней ступеньке и смотрела, как он падает. Слышала, как ломаются его кости. И никогда не испытывала вину за то, что совершила. – Мадлен усмехнулась. – Да, где ты все это достала? Пистолет, лекарство... Нужно иметь в числе знакомых «крутых» ребят, чтобы прикупить подобное.
– Если тебе понадобится «пушка», только скажи. – Ольга взяла из рук Мадлен сигарету и затянулась. – Мои знакомые могут даже танк достать. Были бы деньги.
ГЛАВА 15
Белгравия является одним из самых шикарных районов Вест-Энда, кроме того, одним из самых дорогих. Несколько лет назад Марвин Роуз купил себе в этом районе шестикомнатные апартаменты в двенадцатиэтажном здании. В доме не было привратника, и это обстоятельство очень устраивало Ольгу. Чем меньше людей увидит ее здесь, тем лучше. Хотя те, кто запомнит женщину, входящую в подъезд, неправильно опишут ее внешность. На Ольге был длинный рыжий парик, который абсолютно менял ее облик. Она набрала номер квартиры Марвина на переговорном устройстве и стала ждать, пока ответят. Марвин быстро открыл дверь, и по его голосу Ольга поняла, что он удивлен ее поздним визитом. В лифте она сняла с себя парик и положила в сумку. Нащупала в боковом кармане приготовленный шприц с дитилином и, закрыв глаза, стала глубоко вдыхать воздух, приказывая себе успокоиться. Еще в машине она начала испытывать болезненные ощущения в области лопаток. Сердце бешено стучало в груди, отдавало резкими ударами в спину, отчего было трудно дышать. Руки от напряжения стали влажными, и она с трудом натянула перчатки.
Направляясь к дому Роуза, Ольга повторяла про себя слова, которые скажет Марвину перед тем, как его убьет. Она посмотрит ему в глаза, приставив пистолет к голове. И скажет: «Ты – ничтожный подонок, и мне не жаль лишать тебя жизни. Тебе страшно? Думаю, ты ужасно боишься. Я тоже боялась, когда ты рассказал, что сделаешь с моими детьми. Эти слова я никогда не смогу забыть. И даже если бы я выполнила все твои желания, страх за Софию и Викторию всегда жил бы в моей душе. Ты в любой момент можешь выполнить свои угрозы, ведь человеческая жизнь для тебя ничего не стоит. Именно поэтому я убираю тебя из своей жизни».
Марвин открыл дверь, и Ольга молча вошла в прихожую. Она вздрогнула, почувствовав на талии руку Роуза, и резко повернулась к нему.
– Не спеши, – хрипло прозвучал ее голос. – Дай мне привыкнуть.
Марвин кивнул и отошел в сторону. Он упивался своей победой над этой женщиной. На душе было радостно и в то же время горько. Марвин прекрасно осознавал, что никогда не получил бы баронессу де Койн, не прибегнув к угрозам. Он знал, что ради дочерей Ольга пойдет на все. Поскольку это была единственная возможность получить ту, кого он желал больше всего в жизни, Марвин без сомнений ее использовал. Однако тут же в его мозгу появилась другая мысль. Дочери Ольги были красивыми девочками, а с возрастом их красота станет еще ярче. К тому времени их мать ему уже надоест, вот тогда он и подумает о них.
– Выпьешь со мной? – спросил он, стараясь, чтобы голос звучал как можно мягче.
