— Конечно.
Я повесила трубку и приготовилась к маминым комментариям. Думала, она уж точно не упустит случая отметить, что Кейн никогда не отказывался от моего приглашения в последнюю минуту.
Но мама распахнула дверь кухни и крикнула:
— Обед готов! Закругляйся.
Я села на место и взяла себе кусочек из внушительной груды порезанной на ломтики индейки, которая возвышалась на блюде рядом с папиной тарелкой. Эта бедняга индейка была в лучшей форме, чем я.
У меня вдруг пропал аппетит.
Когда раздался звонок в дверь, я выскочила из-за стола и бросилась в прихожую. Я ожидала увидеть Джеймса, возможно, с букетом цветов в руках. Вместо него за дверью стоял Кейн, державший тыквенный пирог. Его куртка была слегка припорошена снегом.
— Специальная доставка для семьи Бирнов, — сказал он, проходя в дом.
Я невольно шагнула вперед и обняла его. Я и забыла, что всегда могу рассчитывать на Кейна, когда нужно улучшить настроение, — даже если я совершенно подавлена.
— А что это ты не отнес пирог, который испекла твоя мама, Ребекке? — спросила я.
Он расстегнул молнию на своей парке и разделся.
— Они всей семьей поехали в Нью-Йорк повидаться с друзьями. К тому же, ты ведь не думаешь, что я мог нарушить традицию?
Он дернул меня за хвост и направился в столовую.
— Кейн Парсон! — услышала я бабушкин возглас. — На улице снег?
Кейн подошел к ней и поцеловал в щеку.
— Только что начался, сию минуту, миссис Бирн. Матушка Природа, должно быть, прознала, что вы в городе.
Как я уже говорила, у Кейна была врожденная способность создавать непринужденную обстановку. И неважно, что это были за шутки, — бабушка всегда смеялась, как над Джонни Карсоном[20].
— Ах вы, дети, дети! — сказала она. — Я рада, что ты пришел. А то Делия ходила с таким видом, будто настает конец света.
Кейн непонимающим взглядом обвел всю мою семью. Я пожала плечами.
— Не стой ты со своим десертом в руках, — вступил папа. — Поди возьми себе тарелку и садись.
Кейн отправился на кухню, а я уселась за стол. Что ни говори, а тыквенный пирог в моем случае оказался отличным средством от хандры.
— Пойдем прогуляемся по снегу, — предложил Кейн через час.
Прикончив принесенный Кейном пирог, а также часть пирога, что испекла мама, мы все собрались у камина. Бабушка и дедушка дремали в своих креслах. Папа, казалось, был готов последовать их примеру.
На улице падал густой снег, и наша лужайка уже покрылась сверкающим белым покрывалом.
— Если хотите порезвиться в снегу, то идите сейчас, — согласилась мама. — К завтрашнему дню он может весь растаять.
— Мне определенно не помешает поупражняться после всей этой выпечки, — сказала я, отбросив чувство вины, которое сама себе придумала.
Кейн вышел вместе со мной в холл, и я достала обе наши парки. Пока я застегивала молнию, он порылся в стенном шкафу, где мы храним целую корзину всевозможных шапок, шарфов, варежек и перчаток. Он извлек оттуда фиолетово-зеленую полосатую шапку (с пушистым помпоном на макушке) и нахлобучил ее на мою голову.
— Эй! Я такой фасончик не ношу! — воскликнула я. — При виде меня в этом чепчике все движение остановится!
— Если ты наденешь это, — сказал Кейн, — тогда я надену вот это.
Он вынул руку из-за спины и показал ярко-оранжевую шапку, которую папа купил себе, когда один- единственный раз ходил на охоту. Шапка была с ушами и с надписью «Не подстрели меня!» на козырьке.
Я расхохоталась, заматывая шею старым шарфом.
— Не в силах отказаться от такого предложения! Пойдем перепугаем соседей.
Кейн толкнул входную дверь, и мы с топотом промчались по лужайке, на ходу подбивая снег ногами. Выскочив на улицу, свернули налево. В той стороне, в паре кварталов от моего дома, есть почти безлюдная дорога, и я поняла, что мы держим путь именно туда.
В течение нескольких минут ни один из нас не проронил ни слова. Падали тяжелые хлопья, но поскольку ветра не было, мне было тепло и уютно в своей куртке на гусином пуху. Поминутно я высовывала язык, чтобы попробовать на вкус снежинку. Кейн передвигался по улице зигзагом, стараясь натоптать как можно больше следов.
— Может, позвать Эндрю? — сказала я, чтобы нарушить молчание.
Кейн пожал плечами.
— Вряд ли он захочет выйти. Я думаю, он втихаря проводит вечера, выискивая изображения Рейчел в старых ежегодниках.
— А почему же он тогда не пригласит ее куда-нибудь? — спросила я, отфутболивая с дороги булыжник.
— Говорит, что не хочет ни к кому привязываться, но по-моему, он просто панически боится отказа. Что-то я не припомню, чтобы когда-нибудь раньше он придавал значение тому, ответит ли ему девушка «да» или нет.
Я кивнула.
— Наверно, мы все должны через это пройти.
— Ты бы сейчас предпочла быть с Джеймсом? — внезапно спросил Кейн, ходя вокруг меня большими кругами.
Я ответила не сразу. В последние полтора часа я совершенно забыла о своем разочаровании тем, что Джеймс поломал наше свидание. Казалось, быть с Кейном — это отличная возможность радоваться снегу и праздничному настроению, разлитому в воздухе.
— Нет, я рада, что ты со мной, — наконец сказала я. — А что? Ты чахнешь без Ребекки?
Кейн зачерпнул полную горсть снега и слепил комок.
— Нет. В Ребекку не интересно кидаться снежками!
Он бросил в меня снежок, и я услышала, как в темноте зазвенел его смех. Комок попал мне прямо в лицо, и я громко завизжала. Я тут же опустилась на колени и обеими руками попыталась нагрести как можно больше снега. Потом побежала туда, откуда доносился его голос, и вывалила всю охапку ему за шиворот.
Он завопил, отчаянно пытаясь вытряхнуть куртку.
— Так, это было объявление войны! — закричал он.
Мы добрались до той пустынной дороги недалеко от моего дома, и здесь везде был нехоженый снег. Следующие пятнадцать минут мы вели себя, как форменные психи, швыряясь снежками и валяя друг друга по земле. Во время этой битвы я так хохотала, что закололо в боку.
В конце концов мы в изнеможении рухнули рядышком на землю. Я была так измочалена, что только и могла, что смотреть в небо, пытаясь перевести дух. Поняв, что задница у меня вся промокла и заледенела, я повернулась к Кейну:
— Все это здорово. Но, я думаю, пора искать какое-нибудь убежище, где есть горячий шоколад.
— Но сначала давай сделаем снеговиков, — предложил Кейн. — Я не лепил их сто лет.
Он снова улегся рядом со мной и начал колотить по земле руками и ногами.
— Для этого еще мало снегу, — запротестовала я. — Нужно, чтобы было, по меньшей мере, шесть дюймов.
Кейн сунул в рот горсть снега и шумно захлюпал.
— Ну и что? Попробовать-то можно!
С его логикой не поспоришь, и я, как смогла, вылепила снежную бабу. Затем встала перед ней, чтобы
