Маленькая блондинка сидела за конторкой. Она встретила меня очень приветливо. Мне пришло в голову, что в следующий раз я смогу воспользоваться услугами благосостояния в начале отпуска.
— Помогите мне, — сказал я. — Я хочу кое-что купить.
Она слушала молча.
Я сказал:
— Да-а. Я хочу купить рождественскую елку.
Она удивилась и как-будто разочаровалась, но принялась тут же за дело. Просмотрев массу различных справочников, она нашла наконец то, что искала:
— Рождественские елки. Самые лучшие продаются в питомниках Ликлиф. Владелец м-р Клиф. Пятнадцать миль от города. Можете нанять вертолет на нашей крыше.
— Не говорите мне, что у этой вещи есть крыша, — пошутил я.
Она мило улыбнулась.
— Оставьте свободной неделю в следующем ноябре — я вернусь, — сказал я ей на прощание.
Вертолет доставил меня на место в течение 10 минут. Там, где он опустил меня, нельзя было догадаться, что на земле существует такое место, как Вашингтон. В одну сторону уходили ряды низких сараев и несколько оранжереи. С другой стороны были поля, покрытые различными растениями. Только глядя на этот простор, я осознал, что прошло более 10 лет с тех пор, как я последний раз выезжал за город в отпуске на Земле.
Из конторы позвонили м-ру Клифу, что я поехал к нему. «Хорошее обслуживание» было девизом компании. Он ждал меня, когда вертолет приземлился. Это был маленький круглый человек, на лице которого застыло выражение удивления.
— Майор Дэвис, я восхищен встречей с вами. Мы редко имеем возможность встретить межпланетников в наших местах. Пройдите и посмотрите мои розы.
Он был полон страстного нетерпения, и я позволил увлечь себя. Я не очень-то торопился вернуться в город. У него была оранжерея, полная роз. Я остановился в дверях. М-р Клиф сказал:
— Ну?
— Я забыл, какой они имеют запах, — сказал я.
Он гордо ответил:
— Это настоящая выставка! Такая выставка за одну неделю до Рождества! Взгляните на эту фрау Карл Друшки.
Это была белая роза исключительно красивой формы и с чудесным ароматом весны. Розы завладели мной. Я ползал повсюду вслед за м-ром Клифом, осматривая и ощупывая розы, вдыхая их аромат. О времени я вспомнил, когда начало темнеть.
— Я приехал купить рождественскую елку, — сказал я.
Мы нехотя ушли из розария. М-р Клиф спросил:
— Рождество на Земле для разнообразия?
Мне понравился м-р Клиф. Я ответил:
— Нет, Луна-Сити. Это кое для кого там.
Он ждал продолжения моего рассказа.
— Для парня по имени Ганс, — сказал я. — Он почти сорок лет находится в Луна-Сити. Он родился в маленькой деревушке в Австрии. Эта деревушка расположена в горах, вокруг все заросло сосновым лесом, и снег лежит на деревьях зимой. Он очень тоскует по дому.
— Почему же он не возвращается?
Очень неприятно узнавать, что люди ничего не знают о жизни, которую ты ведешь, хотя я думаю, что ругать их за это нельзя.
— Доктора запретили ему. У них это называется накопленным напряжением. Дело в том, что при посадке да и при взлете корабля человек испытывает повышенную нагрузку. Эта нагрузка бывает различна и зависит от планеты и величины корабля. Самая большая нагрузка бывает на Земле.
Я замолчал, вдыхая полной грудью этот чудный воздух.
— Надо обладать хорошим здоровьем и быть физически развитым, — продолжал я. — Но даже и при этих условиях с течением времени нагрузки сказываются, главным образом, на сердце. Врачи предупреждают, когда оно начинает давать перебои. Получив такое предупреждение, можно уйти со службы на пенсию. Но немногие поступают так. Чаще и после предупреждения мы продолжаем свою службу, потому что служба межпланетника — это как запой — трудно оторваться. И вот…
— И вот… — повторил м-р Клиф.
— За первым предупреждением бывает второе и последнее. После каждого рейса все межпланетники проходят медицинское освидетельствование. И вот после одной из таких проверок врачи говорят: «Нет». Спорить и возражать бесполезно — больше межпланетника к кораблю не допускают. Врачи говорят, что следующий взлет убьет человека, но проверить это еще никому не удавалось — после этого просто не пускают на корабль.
— Они весьма предусмотрительны, — сказал м-р Клиф.
— Да, очень, — с горькой усмешкой ответил я.
— Особенность этой предусмотрительности в том; что медицинские осмотры устраиваются после каждой посадки. Ганс получил свое последнее предупреждение в Луна-Сити.
М-р Клиф наклонил голову и понюхал красную розу в петлице пиджака.
— Сколько лет прошло с тех пор?
— Ганс уже старик. Ему более семидесяти лет. Чаще всего первое предупреждение получают в возрасте около 30 лет. Ближе к сорока.
— А велик ли этот Луна-Сити?
— Это общеизвестно и написано во всех справочниках. Пара кварталов в длину и квартал в ширину. Он также частично расположен под поверхностью.
— Это ужасно, — тихо промолвил м-р Клиф. — Сорок таких лет. Ни деревьев, ни птиц… — И молодые люди знают об этом и все же рискуют? Я не могу этому поверить.
— Вам не понять этого, м-р Клиф, — сказал я. — В этой жизни есть что-то притягивающее. Иногда между первым и вторым предупреждениями проходит больше пяти лет. У одного парня прошло десять. И всегда есть возможность совершить еще один рейс, прежде чем осядешь окончательно. К тому же межпланетников, которые быстро уходят, не берут на службу. И всегда есть возможность оказаться счастливчиком и получить последнее предупреждение здесь, на Земле.
Он деликатно спросил:
— Когда вы получили ваше первое предупреждение, майор Дэвис?
Я покраснел:
— Три года назад. Ну и что же? Так вот, как быть с рождественской елкой, м-р Клиф?..
— Я покажу вам, — ответил м-р Клиф. — Примите эту елку как подарок от меня. Пожалуйста. Я прошу вас.
— Спасибо, м-р Клиф. От меня и от Ганса.
— Я имею несколько акций Лунных Копей, — он задумался. — Сорок лет…
Он провел меня к елям, и аромат роз сменился сильным запахом свежей сосны, запахом, который напомнил мне детство и каникулы на озерах.
— Я подумал, майор Дэвис, и хотел бы сделать вам предложение, которое, возможно, заинтересует вас…
Я не видел Луи при погрузке дерева на борт корабля; один из его ребят помог мне. Поблизости не было видно никаких признаков полицейской службы компании, и я догадался, что Луи отвлекает их внимание от корабля, занимая игрой в покер в ночной дежурке. Я также подумал, что Луи, вероятно, обыгрывает их, так как не в его привычках быть в проигрыше. Луи я увидел только в конце моей второй вахты в рейсе. Экран радара был на редкость чистым — в это время года метеоров почти не встречалось. Луи лежал перед радаром, читая «Трех мушкетеров».
— Я вижу, что я сильно промахнулся, став штурманом. Неужели тебе еще платят за это?
Луи знал, что я говорю это шутя. Он улыбнулся в ответ:
— У меня слабое сердце. Разве ты не знал?
