паспортные данные.
– Слушай, Настен, соберись, – призвала я. – Я вот вообще не в курсе. Ты должна предельно четко все рассказать, чтобы мы в ситуацию вникли.
Настя послушно вытерла глаза. Она никогда не была особой красавицей, но сейчас на нее нельзя было смотреть без слез. Опухшее лицо, красные белки, круги под глазами… Видимо, ревела всю ночь. А вообще, Стрепетова миловидная, хрупкая голубоглазая блондинка с простым, немного наивным личиком. Но одевается всегда незатейливо, не модно, макияж использует минимально, так что многие считают ее «серой мышкой».
Всхлипнув последний раз, она приступила к рассказу:
– Вчера мы с Олегом пошли покупать платье и костюм для свадьбы. Дело было вечером, Олежка мог только после работы, но мы все-все уже раньше присмотрели, просто купить собрались вчера вечером… Все было так классно, как в сказке, мы вышли с пакетами, смеялись, целовались, решили в кафе поехать, посидеть, отметить покупку. И… его украли!!!
– Так, минуточку, – вмешалась я. – На этом месте поподробнее. Как можно украсть такого здорового бугая, как твой Олежка, с людной улицы, на глазах многочисленной общественности?! Он что, стал величиной с немого мопса?
– Почему немого? – хором спросили Инка и Настя.
– Потому что нормальный лаял бы, вопил, как сумасшедший, если бы его у хозяев решили умыкнуть!
Настена даже улыбнулась. Я про себя порадовалась, что она вышла из образа страдалицы и, возможно, станет понятнее излагать.
– Нет, конечно! Не стал он с мопса величиной и голоса не лишился! Просто не успел и пикнуть! Понимаешь, Олежка вышел на улицу, чтобы машину поймать, в одной руке пакеты, другую вытянул… Тут все за секунду и случилось – затормозила машина, он наклонился, чтобы договориться о цене, а его схватили, затащили и дали газу!!! Я так, разинув рот, и осталась стоять!
– Ой, да это же явный розыгрыш! – успокоилась я. – Кто-то из друзей решил подшутить оригинально. Перед свадьбой обычно невесту крадут, а тут – жениха!
– Нет-нет! Невозможно! – затараторила Настя. – Никто, даже мы сами не знали, что будем там в это время. Мы спонтанно решили этим вечером одежду к свадьбе купить и договорились об этом не по телефону, а уже при встрече!
– Фигня какая-то… Номера-то хотя бы запомнила? – безо всякой надежды на успех спросила я.
– Да как я могла запомнить номера, вжик – и все, нет машины! Но я, конечно, бросилась вслед, попыталась разглядеть, но темно было, и номера, как назло, грязью заляпаны…
– Думаю, не как назло, а с целью. Но машину-то ты разглядела? Все же не в кромешной тьме дело было!
– Разглядела, конечно. Голубая «Хонда», таких много очень, – промямлила Настя.
– Не густо, но все же, – заключила я и продолжила задавать неизбежные и риторические по существу вопросы. – Не спрашиваю тебя, звонила ли ты Олегу домой и на работу. И ежику ясно, что ты только этим и занималась.
Настя печально кивнула головой.
– Сотовый отключен, дома – длинные гудки, на работу не приходил.
– Чеченский след! – неудачно пошутила Инка.
– Насть, я уверена, что Олег найдется, но если тебе будет легче, давай мы с Инкой сейчас съездим к нему домой и на работу, может, чего выясним. А ты, чтобы мозги занять, подумай пока, кто был против вашей свадьбы и хотел бы помотать тебе нервы… Другой цели, пардон, я пока просто не вижу.
Настя печально кивнула головой:
– Я просто как во сне. Ума не приложу, кто это затеял…
Мы все задумчиво приумолкли. Тишину разорвал резкий телефонный звонок. Настюха вскочила, ринулась к аппарату, но натолкнулась на летящую в том же направлении Инку и, не удержавшись на ногах, упала. Инка бросилась ее поднимать. Тем временем раздался щелчок и подключился автоответчик. По всей квартире разнесся механический скрипучий голос:
– Хочешь вернуть жениха, гони триста тысяч долларов. Сунешься в ментовскую, ему – конец. Жди указаний.
Запись закончилась, автоответчик замолк. Настена добежала до трубки, схватила ее, но оттуда уже неслись лишь короткие гудки.
Мы все обалдело уставились друг на друга.
– Вот и резон появился, – решила я отметить положительный аспект ситуации.
– Чеченский след? – совершенно неуместно, вероятно от потрясения, снова попыталась пошутить Инка.
Настю все это явно не утешило и не развлекло, потому что она отчаянно заревела в полный голос.
Инка стала привычно потчевать ее водой, а я принялась успокаивать и приводить в чувства методом кнута и пряника.
– Прекрати истерику! Сейчас только от тебя зависит, когда мы найдем Олега. Не будь эгоисткой, соберись! Он сейчас от тебя полностью зависит, а ты тут голосишь, вместо того чтобы думать и нам помогать! Ты же сильная, умная, успокойся! Ему же ничего не угрожает, если его и впрямь похитили, то он – ценный товар. С него пылинки сдувают!
Почему-то именно мой последний пассаж про товар и про пылинки возымел на Настену воздействие, она перестала рыдать и вытерла рукавом слезы. Я воспользовалась моментом и призвала:
– Теперь давай, не откладывая в долгий ящик, соображать, кто по любым причинам не хотел вашей свадьбы и чем с тебя можно поживиться. Рассмотрим оба варианта – пакости и корысти.
Инка хмыкнула.
– Чем с Настюхи можно поживиться? У нее даже машины нет, а зарплата – шестьсот долларов.
Настя обреченно кивнула:
– Я даже если квартиру продам, половины не наберу… А насчет свадьбы из родных все были «за». Хотя, громко сказано – из родных. Вы же знаете, у меня одна Лялечка да двоюродная бабушка в Питере и остались.
Следует заметить, что у Стрепетовой из досягаемых и дееспособных (двоюродной бабушке было лет сто) близких имелась только мачеха – Ляля Николаевна Стрепетова. Отец Настюши несколько лет как скончался. Мачеха же вовсе не была злой бабой ягой, как принято думать, согласно сложившемуся стереотипу. Мы вообще, когда учились в школе, и не сомневались, что она родная мать Насти. Красивая молодая женщина, встречавшая каждый день девочку из школы, всегда так нежно ее обнимала, а Настя так радостно к ней бежала, что других мыслей и быть не могло. Но как-то раз, случайно, мы услышали, как Настя спросила ее: «Лялечка, а что ты мне вкусного на обед приготовила?», и страшно удивились. С чего бы это маму называть по имени? Не обремененные лишними комплексами ни тогда, ни сейчас, мы при первом же удобном случае спросили об этом у Насти. Настюша же ответила, что Ляля ей не родная, но настоящей мамы она не помнит, потому что та умерла при родах, и что с самого детства знает только Лялечку и считает ее самой лучшей мамочкой на свете.
– Да ты и думать забудь квартиру продавать! Сама же говорила, папа всю жизнь копил, чтобы тебя отдельным жильем обеспечить! Мало ли кто чего требует, может, у тебя Олега регулярно красть будут, а квартира-то одна! – накинулась я на Настю.
Мне хотелось сразу пресечь всякие попытки всерьез заняться сбором денег на выкуп, выжечь эту порочную мысль, так сказать, каленым железом. Инка правильно поняла мой настрой и моментально подключилась.
– Ты фильмы смотрела, книжки читала?! Вымогатели, они такие! – Инка красноречиво потрясла в воздухе кулачком. – Им только дай! Дашь триста, а они четыреста объявят, соберешь четыреста, а они тебе – мильон!
Она так и сказала «мильон», видимо, для пущей убедительности.
Стрепетова посмотрела на нас вполне вменяемым взором и задала вполне конструктивный вопрос:
– Так что же делать?
