вознамерилась обеспечить нас и нитками, и шнурками, и чулками, и полотном. А чтобы выполнить обещанное, просила на всякий случай оставить ей в помощь кого-нибудь из ребят. Остался Франц.
Остальные направились к Палаточному дому. После зимы и там надлежало навести порядок.
К сожалению, Палаточный дом пострадал намного сильнее Соколиного Гнезда. Палатка лежала на земле, часть парусины унесло ветром. Многие припасы пришли в полную негодность, оставшиеся необходимо было немедленно сушить. Пинаса, к счастью, стояла невредимая, а вот катамаран, напротив, готов был в любую минуту развалиться.
Порох тоже основательно подпортился. И виновен в этом был я, потому что не спрятал как следует три бочонка — оставил под козырьком палатки. Потеря, безусловно, невосполнимая. Но ничего не поделаешь! Пришлось смириться.
Однако нет худа без добра. Частичное разрушение хозяйства побудило меня к активным действиям. Стало совершенно ясно: нужно искать надежное помещение на зимнее время — для людей, для скота, для провианта. Медлить больше нельзя. Припомнилось, что Фриц давно предлагал проделать углубление в скале, а я все колебался, боялся, что не управимся собственными силами, что для такой работы потребуется минимум три или четыре летних сезона. Но теперь я преисполнился решимости — будь что будет! Попытка не пытка.
И вот в один прекрасный день я и мои верные помощники Жак и Фриц снова отправились к Палаточному дому, прихватив необходимые для работы инструменты: кирки, ломы, зубила. На этот раз дома остались матушка, Эрнст и Франц.
Я выбрал подходящее, как показалось, место: обрывистая, вертикально уходящая ввысь скальная стена. Хорошо просматривается бухта Спасения и берег между Шакальим ручьем и выступом в скале. Углем было размечено предполагаемое отверстие, и мы принялись за тяжкий труд каменотесов.
Первый день не дал желаемых результатов — не удалось просверлить ни дырочки, а сил потратили много. Даже отчаялись. Но продолжали упорно свое: сверлить и долбить, день за днем. Со временем появилась надежда.
Непонятно по какой причине порода становилась все мягче. Вскоре, не прилагая особых усилий, ее можно было откалывать и отбрасывать. Поэтому мы быстро продвинулись внутрь на несколько футов. И вот, когда Жак сидел на корточках в глубине пробитой дыры и работал ломом, послышалось:
— Папа, папа! Я пробил ее насквозь, насквозь!
— Насквозь? — переспросил я. — Но ведь гору трудно пробить насквозь.
— Правда, правда! Ура, ура, ура!.. — продолжал кричать сын.
— Отец, подойди, — попросил Фриц. — Жак прав. Смотри, лом прошел сквозь породу, а за ней, кажется, пустое пространство. Видишь, лом крутится во все стороны.
Я подошел к ребятам и ухватился за торчащий в породе лом. И догадался. Начал лихорадочно колотить по скале и через пятнадцать — двадцать минут пробил отверстие в человеческий рост. Мальчики хотели тотчас войти, но я преградил им дорогу — изнутри вырвался поток тяжелого воздуха… дыхание перехватило.
— Отойдите, быстро! — приказал я и сам отпрянул. — Осторожно, в пещеру не входить!
— Почему? — недоумевали сыновья.
— Воздух нехороший.
— А чем он нехорош?
— В нем много вредных испарений. И прежде всего горючий или углекислый газы, опасные для жизни человека. Можно задохнуться.
— Что же теперь делать? — сразу погрустнели мальчики.
— Попытаться очистить воздух в пещере.
— А как? — полюбопытствовал Жак.
— Сначала нужно выяснить причину затхлости. Может, мы и трудимся напрасно. Дело ведь непростое, требует контроля. Давайте проверим сначала огнем. Соберите и принесите побольше сухой травы.
Ребята послушно исполнили мою просьбу. Затем я взял большой пучок травы, поджег его и бросил в пещеру. Он мгновенно погас. Требовалось другое, более действенное средство. Задумались.
— А может, порох попробовать? — предложил Жак.
— Нет, порох не подойдет, — запротестовал я, — но у нас есть ящик с ракетами и гранатами, предназначенными для подачи сигналов с корабля ночью; он должен находиться в палатке.
Я побежал к Палаточному дому. Да, ящик стоял там. Вооружившись сигнальными ракетами, мы встали пред зияющим отверстием.
— Теперь покажем, на что мы способны, — сказал я и поджег первую.
Светясь и сверкая, ракета влетела в темную расщелину, прокатилась по пещере до задней стенки, отскочила от нее и взорвалась, выталкивая наружу потоки опасного воздуха.
На всякий случай бросили еще несколько ракет, устроив в пещере настоящий фейерверк. Потом подожгли пучок сухой травы, он сгорел, оставив кучку золы. Теперь воздух был очищен, можно было входить, не опасаясь за свою жизнь. Правда, в темноте легко натолкнуться, к примеру, на выступ; к тому же в пещере могла скопиться вода, а значит, реальна угроза оступиться, упасть и захлебнуться…
Я велел Жаку мчаться в Соколиное Гнездо, сообщить нашим радостную весть про пещеру, взять свечи и привести сюда матушку, Эрнста и Франца для совместного ознакомления и обследования подземного пространства.
Я и Фриц остались и продолжали расширять ввысь и вширь проход в пещеру, вынесли обломки породы, проложили как бы дорожку к чудесному и сказочному гроту.
Через несколько часов мы все были в сборе. Зажгли восковые свечи и торжественно вступили под темные своды загадочной пещеры. В правой руке у каждого была горящая свеча, в левой — тот или иной инструмент, в карманах — запасные свечи, а за поясом — зажигалки на случай, если свечи погаснут. Я возглавлял шествие, а матушка его замыкала, между нами двигались присмиревшие ребята, по обеим сторонам бежали доги, немного испуганные и озабоченные незнакомой обстановкой.
Оказавшись в центре пещеры, мы смогли хорошо ее рассмотреть. Это было необыкновенное, волшебное зрелище: стены и своды усыпаны сверкающими, искрящимися и переливающимися в пламени свечей кристаллами. Огоньки то разбегаются по кругу, то собираются вместе, ослепительно поблескивая. Казалось, над нами раскинулось звездное небо. На смену этому впечатлению приходило другое — мы в пышно убранном и ярко освещенном королевском дворце или на утренней мессе[38] в готическом соборе, где одновременно зажигались многочисленные лампады.
Пол в пещере был твердым, почти везде ровным, посыпан будто специально для нас песком, причем сухим. Сырость не ощущалась, значит, пещера годилась для жилья.
Я отбил несколько кристаллов, они оказались нетвердыми и солеными на вкус. Напрашивался вывод — в пещере выкристаллизовалась каменная соль, под которой залегает обычный гипсовый шпат.[39]
Известие обрадовало всех. Соль в больших количествах нужна и нам, и животным. Добывать ее на морском берегу — дело тяжкое и не особенно приятное. А тут — протяни руку и возьми готовое.
Пораженные и восхищенные окружающим нас великолепием, мы стояли и фантазировали, строили планы насчет того, что делать и как быть дальше. Пришли к следующему соглашению: Соколиное Гнездо оставить на нынешнее лето местом постоянного проживания, а здесь работать каждый день и подготовить к зиме удобное хорошее помещение; прежде всего пробить окна, чтобы получить свет и свежий воздух, причем настоящие окна, а не узкие бойницы.
Точить и шлифовать стены начали изнутри. Хотя под соляным слоем порода оказалась довольно мягкой, труд был не из легких. Поэтому, когда в подготовленные отверстия были вставлены предварительно вымытые окна из офицерских кают, мы устроили себе день отдыха. Вход в пещеру нашими стараниями соответствовал размерам двери в Соколином Гнезде: ее сняли и перевезли в Палаточный дом, а в древесном жилище вставили взамен новую, сделанную из коры; она маскировала вход у винтовой лестницы и в случае непредвиденного нападения дикарей предохраняла от первого разграбления.
Поскольку пещера была достаточно просторной, мы разделили ее столбиками на две половины прямым и широким, уходящим вглубь коридором. Помещение справа от входа определили для нашей квартиры, а слева — для кухни и для рабочей комнаты. В глубине, там, где не было окон, отвели место для
