чем, что там Венеру припишут в наказание.
– Ну, и хорошо, что развернули. Значит, повод для экзекуции ликвидирован. Мировой брат у тебя. Мог бы такую телегу накатать, что ты не пошел отсюда – пополз нагой и в перьях.
– И с факелом в интересном месте, – поддакнул между прочим Радиш.
– Добрые вы, – протянул Шах и хмыкнул: ох и накуролесил, правда. – Диву даюсь, что с Эрланом стало. Помню, замок девчонкам сломал, так он за ухо таскал, зараза, полдня плешь проедал. Зануда же страшный. А тут – нифига.
– До ушей не дотянулся, но все что хотел сказать, у тебя на интерфейсе крупными буквами написал. Не один день светить будешь, – заметил Самер.
Шах подвигал гудящей челюстью и опять улыбнулся: его простили, остальное ерунда.
– А теперь обещанное, – подвел Эрику к фонтанчику Эрлан. Та фыркнула:
– Ты обещал удивительное.
– Загляни, – кивнул вглубь. Девушка наклонилась над водой и действительно подивилась – в фонтане плавали золотистые рыбки, и качалась трава – настоящий аквариум. Как они не вытекают с водой?
Руку в воду сунула и ойкнула от неожиданности – одна из рыбок вцепилась в ее палец беззубым ртом.
Эрлан рассмеялся и прижал жену к себе:
– Не бойся.
– Да? Пираньи какие-то! – стряхнула обжорку в воду, насупившись. – Что за монстры?
– Обычные латахии.
– Здорово, – кивнула без энтузиазма. Села на край фонтана и уставилась на Эрлана – тот играл с рыбками как мальчишка, увлеченно ловил на палец и отправлял обратно, а то и наперегонки – успевая убрать приманку быстрее, чем рыбка на нее насадится.
– Эрлан, мы будем жить здесь?
Мужчина оторвался от латахий и настороженно воззрился на жену:
– Тебе не нравится?
– Нравится. Тихо, спокойно, тепло, сытно. Но ты забыл, что кругом этого благополучия, там, далеко отсюда, есть еще города и селенья, люди в них тоже хотят мира и благополучия. Да не имеют.
Лой стряхнул рыбку в воду и сел рядом с женой:
– Я об этом не забываю. Но сначала ты должна выносить ребенка, родить, окрепнуть после родов, тогда я смогу уехать.
– Ты? Один? Нет, об этом не может быть речи. Мы уедем вместе. Но, Эрлан, сколько еще ждать? Шесть месяцев? За этот срок Эберхайм подгребет под себя и черную сторону.
– Три, три с половиной. Немало, но и немного. Беременность длится шесть месяцев, родишь на седьмом.
– Значит, уедем раньше, – кивнула.
– Я, – приложил руку ей к животику. – Ты останешься с ребенком.
Эрика отвернулась – спору нет, бросать ребенка не хочется, но отпустить Эрлана одного – невозможно.
– Я воин…
– Эя! – он рассмеялся и смолк, видя нахмуренные бровки жены. – Не обижайся, но ты сама понимаешь, что такой же воин, как я лекарь. Каждый должен заниматься своим делом, голубка, – попытался обнять ее и поцеловать.
– Хорошо, не воин, но как, как раз лекарь я вам пригожусь.
– Вам? – потерял улыбку мужчина: кого ты еще хочешь навязать?
– Ребята. Они не смогут долго сидеть в стороне.
– Исключено.
– Почему?
– Эя, – вздохнул. – Я поеду не на прогулку.
– Они, как раз привычны к 'не прогулкам'.
– Эя…
– Ты не доверяешь им, да? – взгляд девушки стал холодным.
– Просто они еще многого не знают.
– Впереди три месяца, чтобы узнать на триста раз.
Эрлан сложил руки на груди, соображая как еще мягче, но более доступно объяснить жене, и понял:
– Давай обсудим это позже, когда придет время. Сначала будет свадьба, а не отъезд.
– Ты – хитрый, – протянула, рассматривая его. Раздражение улетучилось, и девушка готова была согласиться с мужчиной.
– Дядю пригласил?
– Не хочешь его видеть?
– Наоборот, рада. Интересно, какой он. Я ведь так ничего и не помню из детства здесь.
И подумалось – почему бы не попросить Лалу открыть завесу с памяти?
Эрлан притянул ее к себе, словно почувствовал, что она, что-то задумала.
'А я и чувствую'.
'Нечестно читать мои мысли'.
'Они у тебя на лбу написаны', – улыбнулся мужчина. Эрика притихла, прижавшись к нему: 'Вчера ты так же узнал'?
Лой посерьезнел: 'Да. Сначала почувствовал, потом на лице прочел и в глазах. Тебе пора привыкнуть к праву своего мужа'.
'Оно для меня пока непостижимо'.
Эрлан просто накрыл ее губы поцелуем.
В тот день Эрике так и не удалось поговорить с Лалой, на следующий – забыла. За эти несколько дней девушка больше сблизилась с Самером и засыпала подругу рассказами, вопросами, требовала сказать, что значит это и то, посмотреть как он посмотрел и как выглядит сама. Лойлах сначала отвечала, потом поняла, что взорвется от трескотни, которую устроила всегда сдержанная Самхарт.
У аудитории, на балконе, ожидая начало занятий, она уже не знала в какую сторону бежать от подружки. В это время завалила еще одна головная боль – Вейнер. Выглядел он угрожающе – взгляд с томлением, в руках ворох мелких полевых цветов.
– Чьей лошади сена не хватает? – весело хрюкнул Радиш, оценив букет.
– Сам ты, лошадь, – бросил тот незлобиво и буквально впихнул эту охапку Эрике. – Твои любимые?
– Да? – удивилась искренне. – Я даже их названия не знаю.
– Ты в детстве их любила, все время рвала, потом садила, всем подряд дарила.
Вот тут Эра и вспомнила, что хотела от Лалы. Покосилась на нее со значением, понимая, что с Вейнером та уже поработала. Самхарт отвернулась, делая вид, что без ума от вида с балкона.
В это время открылись двери. Эрика душевно улыбнувшись, всучила цветы детту и потянула за собой подругу.
– Ты должна мне помочь, – прошептала.
– Чем?
– Чем Вейнеру. Открой и мне забытое детство. Хочу вспомнить все, особенно дядю, опекуна. Эрлан пригласил его на свадьбу, а я убей, не помню даже, как он выглядит.
У нее были подозрения, что дядя может пролить свет на один вопрос, что остался у нее после того, как решили главный – со Стефлером и своей миссией. Кто их украл, или просто увез? – говорили, что как раз Инар, Эрлан утверждал, что Эберхайм, ребята были уверены, что Стефлер.
Так или иначе, хотелось бы знать точно. Ведь тот или другой передали детей в иной мир, устроили их и как-то собрали их потом вместе. А значит тот, кто их переселил, знал место переправы. Если Стефлер – было бы логичней. Но тогда непонятно, как украл. Если Инар – то почему именно их переправил, зачем остался сам, почему не помог другим. Если Эберхайм, то, как Стефлер узнал, где находятся дети? Какое отношение имеет к этому в принципе, и имеет ли?
