Один отдыхал, отправленный женщиной в нокаут, еще один, видно старший, наблюдал, подозрительно щуря глаз.
— Нет, Стася. С ним оказывается еще двое.
— Черт! А где стансер.
— Вроде с ними. Не отвлекайся — слева!
Стася крутанулась и, ударив плашмя мечом детину, слегка оглушила его, второго рукоятью в живот и резко ушла вниз, избегая летящий на нее клинок третьего. Старший перестал изображать статую и, вступил в бой. Худо — этот был бывалым бойцом, не велся на обманки, не поддавался эмоциям и по-глупому не открывался.
Закончилась бы схватка плачевно, не вступи в круг всадник с монументальной фигурой и каменным обветренным лицом:
— Закончим, — приказал. Стася уже опрокинутая в пыль и прижатая мечем к грудине, смотрела на него снизу вверх, соображая, что он к ней привязался. — Станс!
Мужчина убрал меч и протянул женщине руку:
— Вы хороший воин мадам, — заметил холодно. — Но даже хорошие воины иногда проигрывают. Вам придется проехать с моим господином.
— Граф Теофил Локлей, мадам, — слегка качнул пышной шевелюрой всадник, неспуская пристального взгляда ярких, голубых глаз с нее.
Стася встала, оттерла пыль со щеки:
— Я тороплюсь.
— Увы, вы задержитесь. Выбирайте мадам: едете со мной или идете в тюрьму, а потом на костер по обвинению в колдовстве, — и покосился в сторону, невольно приглашая женщину полюбоваться идущих к толпе стражей во главе с дородным сеньором и двумя пузатыми монахами самого пуританского мыслеобраза на одутловатых физиономиях.
Стася фыркнула презрительно, но из двух зол выбрала менее упитанное — голубоглазое. Вспрыгнула на коня Станса, не подозревая о том и, кивнула:
— Едемте, граф.
Озвар расхохотался, а Локлей улыбнулся, оглядев всадницу — судя по всему этой женщине не занимать смелости и мастерства как во владении оружием, так и в общении с конем.
— Только сильно не резвись, — предупредил в наушник Иван.
— Я не надолго, заодно разведаю.
— Понял.
— Прошу, — указал рукой в перчатке в сторону каменной мостовой ведущей вверх Теофил. Стася наддала коня, спеша скрыться от уже бегущей к ним стражи.
— Озвар, разберись! — крикнул ему друг.
— Не беспокойся! — заверил тот.
Копыта лошадей застучали по камням, удаляясь прочь с места событий. Стася промчалась мимо Иштвана и Свана, но не взглянула на них, чтобы не привлекать внимание к товарищам. Нравы-то самые дикие, только из одной неприятности, недолго в другую вляпаться. Теофил не отставал от женщины и не спускал с нее взгляда: красива, горда, смела — редкий набор качеств. Откуда такое? И отчего сердце бьется в виски, а кровь горит от одного взгляда на нее?
— Мы уходим в лес. Квадрат четырнадцать, — сообщил ей Федорович. — Не отставай. У тебя есть час от силы.
— Нагоню, — шепнула, заверяя. Она прикинула, куда уйти на лошади и только хотела рвануть в сторону, как Локлей разгадав ее маневры, кивнул своим людям и те обступили ее плотной стеной, сопровождая, как под конвоем.
Пусть, — смирилась до удачного случая, который она точно знала, обязательно подвернется, нужно лишь дождаться его, понять и использовать. Вся жизнь — лотерея с бесконечными призами, а хорошими или плохими, зависит от того, кто их получает и как применит.
Вскоре всадники вылетели за пределы города и бег лошадей замедлился.
— Как вас зовут, мадам? — спросил Теофил.
— Это тайна.
— Вот как?
Но вместо ответа, Стася наддала лошадь и резко ушла влево. За ней рванули воины и граф.
— Остановитесь, я не причиню вам вреда!! — закричал Локлей, испугавшись за отчаянную, что летела по лесу не ведая дороги и оказался прав на счет своих опасений. Лошадь споткнулась, угодив копытом в какую-то ямку и женщина кубарем полетела на листву и траву, смяла кусты, открыв изумленному графу ножки и обтянутые черным ягодицы. Он спрыгнул, желая помочь.
Стася поднялась сама, сплевывая попавшие в рот листики, отряхнулась и уставилась на мужчину:
— Расстанемся.
— Я не намерен.
— Тогда сразимся один на один. Победите — за мной обед, нет — распрощаемся.
— Нечестно, — хохотнул в наушник Сван.
— Сильно же ты взвела сеньора, — фыркнул Хаким.
— Помолчите, — буркнула Стася.
— Это вы мне? — удивился Теофил.
— Что вам, я уже сказала.
— Не привык драться с дамой.
— Это не дама, мужик, это контейнер с пластидом, — прокомментировал Иштван. Стася заподозрила, что сегодня выполняет роль циркачки для всех встречных — поперечных, включая своих товарищей. Ну, отчего бы не развлечь братьев раз так карты легли? А там встретятся — она их по-другому развлечет:
— Укушу, — бросила.
Теофил моргнул не понимая.
Иштван засмеялся, Иван игриво бросил в наушник:
— Жду, милая.
— И меня, Стася, какой год грозишься! Ай-ай, обманщица! — заржал Хаким.
Русанова тяжело вздохнула, скривив рожицу с досады. Теофил невольно улыбнулся: забавная.
— Верю, вы можете укусить. Но я заметил, вы стараетесь не задеть человека. Даже с напавшими на вас, удивительно терпеливы и расчетливы в приемах. Боитесь убить?
— Не желаю. Жизнь имеет огромную ценность, о которой вы не подозреваете.
— А вы знаете.
— Знаю.
— Вы не похожи на демоницу.
— А вы на ангела. Отпустите меня по-хорошему.
— Вы исчезнете?
— Догадливы.
— Откуда вы?
— Я ваш сон.
— Тогда я не хочу просыпаться.
— Придется.
Локлей мотнул головой: он не хотел ее отпускать, но и удерживать против ее воли не мог. Странно. Он будто встретил нечто выше его, нечто необъяснимое и притягательное, чистое и грешное, святое и попранное. Возможно ту часть себя, что затерялась при рождении, а может оставалась на небесах, ожидая его возвращения и, вот, спустилась напомнить ему — ты богат, силен, прославлен в боях, но разве это все к чему ты стремился? Зачем дано тебе счастье Господне дышать, зрить, мыслить?
Он не мог удержать женщину, как не мог бы удержать ангела, даже схватив за крылья.
— Обещайте, что мы вновь встретимся с вами, — прошептал, давая себе время, чтобы запомнить посланницу небес, совсем непохожую на тех святых существ, что описывает святое писание. В ней был
