Ровно в двенадцать ночи патрульные оказались около замка графа Тулузского. Три гарпуна взметнулись вверх, закрепились на крепостной стене. Дальше дело техники: тенями по стене, угрями мимо сонных стражей. Черные фигуры в черноте ночи никто не заметил, на легкий скрип двери внимания не обратил.
Бойцы вжались в стену в холле у лестницы вверх, решая, где искать графа.
Второй этаж, — показал Чиж.
Резонно, — согласился Иштван. Показал на пальцах: идем с обходом сверху вниз, здесь не повезет, переходим в другую башню.
Замок здоровый, — предупредил жестом Сван. Товарищи отмахнулись и скользнули к лестнице вверх.
Два стражника посапывали у стены при входе в коридор слева, пришлось их снять, истратив по ампуле — пусть спят крепче — бойцам спокойней. Сван остался прикрывать товарищей, те начали поиски. Дверей много, стражников в коридоре не меньше — обойма ушла на их благодатный сон и минут тридцать времени, чтобы проверить комнаты за дверями. В одной спали девушки, видно служанки, в других никого не было. И только в самой дальней комнате, за поворотом и под охраной двух стражников находилась, видимо господская спальня. На широкой постели под балдахином мирно сопели мужчина и женщина. Судя по богатому убранству интерьера, спящий был господином, возможно, самим Раймундом Тулузским. Но понятно, не спросишь, не узнаешь.
Мужчины осторожно вошли. Чиж выстрелил в руку женщины, впрыскивая снотворное, Иштван осмотрел комнату, заглянул за дверь в углу — небольшая зала была пуста.
Для разговора по душам, самое то, — заверил жестом напарника.
Зачем? Здесь поговорим, — поморщился тот в ответ, навис над спящим, прикидывая как разбудить его, чтобы не устроил шум.
Элементарно, — улыбнулся Пеши. Убрал пистолет, накрыл рукой рот мужчины. Тот распахнул глаза, хотел вскочить и замер, увидев две фигуры в черном. Зрачки расширились от страха и непонимания.
— Тс, — приложил палец к своим губам Чиж. — Граф Тулузский?
Мужчина медленно склонил голову, нахмурился: сон ли, явь эти двое похожие и не похожие на людей? И что делать — схватиться за меч, призвать на помощь стражу или святых?
— Мы не причиним вам вреда, нам нужно лишь, чтобы вы ответили на несколько вопросов. Вы видели эту женщину? — выставил перед его лицом снимок Стаси Николай.
Граф хлопал ресницами, с ужасом разглядывая голову то ли женщины, то ли мужчины, что смотрела на него и даже моргала. Но где же тело? Как эти двое могли засунуть голову в маленький квадрат то ли пергамента, то ли железа? Они не люди и показывают не человека! — вывод пришел сам и граф подумал, что видно умер и его допрашивают в чистилище. Но странно, отчего оно напоминает ему его же спальню?
— Ну, граф, вы видели эту женщину? — поторопил его Иштван, убрав ладонь с губ мужчины.
— Женщину? — прохрипел, ничего не соображая. Какая женщина позволит обрезать свои волосы?
— Женщину, граф, женщину!
— Э-э-э… нет…
— Смотрите внимательней! — качнул снимком Чиж.
— Нет! — с ужасом уставился на него Раймунд. — Вы кто?
— Считайте — ваш сон. Скажите, кто-нибудь появлялся в ваших владениях в последние время, слышали ли вы о чем-нибудь из ряда вон?
Мужчина замотал головой, не спуская растерянного взгляда с Николая:
— Пилигримы ходят, но… Я не понимаю, вы?…
— Мы хотим лишь ответов, граф. Получим и уйдем. Рассказывайте.
— О чем? — сел осторожно.
— Обо всем, что происходило в ваших владениях в последнее время.
— Э-э-э… Дрязги с папой Иннокентием и королем Филиппом. Катары раздражают их.
— Ерунда. Вы не подчиняетесь королю, вы сам король, а места богатые… Но не об этом речь. Что происходило в последнее время, какие слухи достигли ваших ушей?
— Венецианцы, слышал, хотят взять Византию, флот ушел к Босфору. Крестоносцы сговорились с дожем Донло и взяли Задар. Он докучал им…
— Мы спрашиваем про ваши земли!
— Здесь все спокойно. Что вас интересует? Свадьбы, турниры? Тогда, что?… Ах, да. После наложения интердикта на королевство Филиппа, священники бегут к нам. А я не запрещаю вести мессу, не препятствую проповедям Доминика, другим конгрегациям не чиню препоны. Бог с ними… Надо пресечь?
— Нас не интересуют церковные дела, поговорим о светских. Особенно о слухах или необычных явлениях.
— Каких? — Раймунд искренне был растерян, не понимая, что нужно двум странным незнакомцам. — Говорят, видели младенца с двумя головами, но я тому не верю. Еще видели ведьму…
— Поговорили, — прошипел Иштван, закатив глаза к потолку.
Тупо, — согласно качнул головой Чиж: а что собственно, мы хотели?
Сел на постель, убрав снимок в карман:
— Граф, какие-нибудь явления не свойственные вашему окружению или этому времени года…
— Была гроза! Средь бела дня при чистых небесах, сверкнула молния и пожгла траву у аббатства…
— Мимо. Еще?
— Да Бог мой! Не понимаю, что вам надо! Вы кто?!
— Тихо, граф, договорились же.
Раймунд осел, пристально оглядел незнакомцев:
— Вы люди?
— Нет. Видения.
— Могу спросить вас о себе, судьбе своего графства?
— Можете, — кивнул Иштван и больше ни слова, хоть граф упорно ждал.
— Так значит, все спокойно, тихо и ничего из ряда вон? — спросил Чиж вновь.
Мужчина развел руками: сколько можно об одном?
— Мне нечего скрывать от небес, я чист пред Богом и живу по совести. А если вы на счет Бертама, то он сам затеял историю и сам виновен в своей смерти. Леди Флерюзина знатного семейства дочь и совращать ее щенку с рук не могло сойти…
— Да, блин, а?! Граф, мы говорим о необычном, о чем-то, что непонятно даже вам, о новых людях, появившихся внезапно.
— Как вы?
— Как мы!
— Мне нечего сказать. Ну, разве что… пропал мой лекарь. Но опять же, слышал, вернее знаю, его взяли люди графа Локлей, а Теофил всегда был странным.
— Кто? — прищурился Иштван.
— Граф Теофил Локлей.
— Ты знаешь его? — удивился Чиж.
— Слышал. Н-да.
— Граф Озвар, его друг, заверил меня, что лекарь жив-здоров и очень был нужен, поэтому пришлось его украсть. Недоразумение. Иона имеет тяжелый характер, Теофил не лучше…
— Угу, — Николай сообразил, что речь скорей всего о том, кого в аббатстве паковали. — Вернется, ясно.
— Прощайте, граф, — Иштван выстрелил снотворной ампулой. Мужчина упал и захрапел.
— Зачем?
— Смысл дальше спрашивать. Ничего он не знает. Возвращаемся.
— Постой…
