двери, сказывают, говорит, для всех открыты. А красть у меня, говорит, нечего.
– Проветривает, – вновь вмешалась женщина.
– Да, – протянул вполголоса Сергей, сдвигая на лоб фуражку и почесывая затылок. – Похоже, художник, на сегодня я с поросем пролетел.
– Граждане, – подделываясь под милицейский тон, вмешался Роман, – а может, зря вы тут топчетесь? Вдруг он не появится сегодня?
Все трое неодобрительно покосились на халат Романа и его босые ноги.
– Мы не топчемся, – проскрипел дедок. – Сидим мы. А сидим не зря. Придет он. Скоро и придет. За травами он ходил. Вчера ночь была специальная. Травы надо было собирать. Обязательно.
– Ну ладно. – Участковый хлопнул Романа по плечу и направился к калитке. – Отложим это дело на послезавтра. И похоже, тут я без твоей помощи обойдусь. А насчет рамки не забудь!
– Обязательно! – отозвался Роман и крикнул уже вслед милиционеру: – А почему пешком? Мотоцикл-то твой где?
– Все там же, – махнул рукой Сергей. – Поверишь, когда он заводится, я сам удивляюсь!
Роман обернулся на вновь застывших в статических позах посетителей, брезгливо провел рукой по колючему подбородку и спутанным волосам и заторопился к умывальнику.
6
Как-то все перепуталось в голове. И сейчас, когда Роман шагал по пыльной совхозной бетонке в сторону зернохранилища, он пытался обдумать, утрясти, уложить произошедшее по полочкам. Хотя бы для того, чтобы плюнуть и забыть. Как-то не похоже все это на Таньку. С другой стороны, хорошо ли он ее знает, чтобы говорить так? К тому же, если вдуматься, во всем этом есть и положительные стороны. Вновь погружаться в семейную бытовую тину он не собирался. Танька, конечно, баба замечательная, но и на ней свет клином не сошелся. Что ж. Пусть устраивает свою жизнь. Если не опоздала уже. А он? Уж как-нибудь. Придется побеспокоиться на этот счет. Неохота только в Москву пилить, тусоваться в богемных компаниях. Но этого, кажется, не избежать.
В зернохранилище стояла тишина. И время не уборочное, и час для села уже поздний. Роман поинтересовался у запыленного, страдающего давним похмельем тракториста, где найти Кузьмина, и отправился к выцветшим деревянным вагончикам. Кузьмин обнаружился во втором из них. Он лежал на потемневшем от грязи топчане, положив голову на подушку, естественный цвет которой разобрать было невозможно. Морщась от запаха грязи, пота, перегара и еще неизвестно чего, Роман потряс его за плечо. Человек застонал, сел и, тупо смотря перед собой, повел перед лицом дрожащим пальцем, готовясь вновь провалиться в обморочное состояние.
– Николай Егорович!
Роман достал из взятого с собой пакета бутылку водки, постучал ею по грязному, заплеванному стакану, откупорил и налил половину. Кузьмин уставился на поданный стакан, втянул ноздрями воздух, ухватился за водку скрученной пятерней, выдохнул и опрокинул содержимое в рот. Следующие несколько секунд он молча сидел, закрыв глаза и поводя плечами с запрокинутой головой. Затем неожиданно резво вскочил, взял из рук Романа начатую бутылку, сунул ее под топчан, выудил оттуда кусок коричневого хозяйственного мыла и выскочил на улицу. Роман вышел следом. Кузьмин умывался. Из прилаженного к бетонной стене резинового шланга била холодная струя. Он стоял, широко расставив ноги в замасленных брезентовых штанах, сбросив с себя все остальное тряпье, и намыливал лицо, голову, шею, плечи, руки, живот.
– Эй! – неожиданно трезвым голосом позвал он Романа. – Гринго! Полей-ка!
Роман взял шланг и направил струю на худую и мускулистую спину. Кузьмин фыркал, прогибался, опираясь рукой на выщербленную бетонную плиту. Наконец разогнулся, вытерся тем, что с себя снял, предварительно вывернув наизнанку, и бросил все это тут же.
– Курить есть?
Роман молча протянул сигарету. Перед ним стоял пожилой, но еще крепкий мужик, состоящий, казалось, из одних сухожилий, узких, но крепких мускулов, обтянутых темной от загара кожей. Закурив, мужик выпустил дым, прищурившись, внимательно посмотрел на Романа красным от постоянного подпития глазом, собрал в кулак жиденькую седую бородку.
– Что еще принес?
Роман зашелестел пакетом.
– Хлеб. Колбасы одесской кружок. Две скумбрии.
– Давай сюда.
Через секунду пакет с продуктами также исчез в недрах вагончика. По легкому блеску в глазах вновь появившегося Кузьмина Роман понял, что содержимое бутылки уменьшилось еще на несколько хороших глотков. Мужик подошел к Роману, протянул крепкую ладонь:
– Николай Егорович Кузьмин. Бывший учитель истории из местной школы. Теперь на пенсии. Охранник данной территории. По совместительству алкоголик. Зачем пожаловали?
– Роман, – представился Роман, слегка удивленный стремительной метаморфозой, произошедшей с только что умиравшим человеком. – Помощь ваша нужна.
– Помощь это можно, – согласился Кузьмин, доставая из-за уха заначенный окурок. – Только если в богоугодном деле. Если насчет комбикорма или, там, зерна, то не по адресу. Я в расхищении народного добра не участвую. Даже за пол-литра. По этому вопросу к новым хозяевам. К директору не советую, а агроном или, скажем, агрохимик посодействуют точно. За приемлемую мзду посодействуют в ограблении родного хозяйства.
– Нет, комбикорм не нужен, – покачал головой Роман. – Мне посоветовали к вам обратиться насчет крыс. Кот мне нужен.
– Ну здоров, брат, – удивился Кузьмин. – Неужто в совхозе кошачья порода перевелась?
– Да нет, не перевелась, – вздохнул Роман. – У меня-то кота нет, я здесь живу только с весны до осени. На Пионерской улице. Третий дом. Но вот с неделю как появились крысы. Отраву не едят. А размером не меньше чем с кошку. Так что мне посоветовали только к вам.
– Ну, раз посоветовали… – Кузьмин вновь собрал в кулак бороду, задумался. – Если размером с кошку, то это крыса выдающаяся. Хотя на поверку, когда увидишь такую штуку наяву да в задавленном виде, обнаруживается, что половина этого размера хвост, а другая половина собственный испуг. Ну да ладно. Вообще я тебе скажу, что в таких случаях лучше помогают кошки, а не коты. Особенно если с котятами, то она насмерть биться будет. Хотя и не факт, что справится. Крысы, они же редко по одиночке. Но у тебя, если тебе не почудилось, случай особый. Есть у меня тут один зверюга. Хвастаться не буду, но вот уже года три, как на всей этой территории не только крыс и мышей, но и котов не особенно встретишь. Такая, прямо скажем, абсолютная котовая монархия. Собаки, веришь, не приживаются. Хотя последнее не очень хорошо.
– Ну так вы можете мне помочь?
– Я – нет, – озорно улыбнулся Кузьмин. – Кот сможет. Только, во-первых, это тебе будет стоить еще два пузыря.
– Неслабо вы оцениваете своего крысолова! – удивился Роман.
– Ну, ты не торгуйся, – успокоил его Кузьмин. – Ты просто еще этого зверя не видел. Во-вторых, я тебе его даю на день-два, не больше. Ему этого хватит, будь уверен. Кормить его ни в коем случае нельзя. Ничем. Не волнуйся, с голоду не умрет. И еще, принесу я кота сам. Мне его еще поискать надо будет и подумать, как донести, чтобы он мне самому глаз не выцарапал. Так что имей в виду, что трогать его руками не надо. Оставишь в доме и жди результата. Да держи окна и двери закрытыми, а то уйдет. Ну а как дело будет сделано, дверь откроешь. Он сам дорогу домой и найдет.
– А как я узнаю, что дело сделано? – спросил Роман.
– Узнаешь, – подмигнул Кузьмин. – Не волнуйся. Сейчас сразу в магазин дуй и жди меня дома, потому что если тебя не будет или водки, я животину в аренду не сдам. А дом номер три по Пионерской я знаю. Там когда-то приятель мой жил. Так что не сомневайся. Жди.
– Ну вы уж не подведите, – собрался уходить Роман. – А то я как увидел, понял, что не усну теперь. Такая крыса может и горло перегрызть.
– Не сомневайся, через пару часов буду. Покедова.
– А почему «гринго»? – остановился Роман.
