Немец согласился и стойко сражался с сэром Патриком около часа. Наконец Гамильтон, занеся над иноземцем меч, заставил его упасть перед ним на колени, король же тем временем кинул на арену свою шляпу, — это означало, что турнир завершен. И победа в тот день досталась сэру Патрику Гамильтону.
Яков покровительствовал не только военным состязаниям, но поощрял развитие искусства и науки, как ее тогда понимали. Он изучал медицину и хирургию и, по всей видимости, был сведущ в химии.
Во всяком случае, опыт, проведенный под руководством короля, говорит о его интересе к науке, хоть он и выбирал достаточно причудливый способ для удовлетворения своей любознательности. Пожелав выяснить, что такое примитивный, или врожденный язык, он отправил глухонемую женщину с двумя младенцами на необитаемый остров Инкайт, задумав таким образом узнать, на каком языке, когда придет срок, заговорят дети.
Шотландский историк, рассказавший эту историю, простодушно добавляет: «Некоторые утверждают, что дети хорошо говорили по-древнееврейски, сам я в этом убедиться не мог, а знаю только по документам».
Куда вероятнее, что дети либо мычали, как их глухая нянька, либо блеяли, подобно козам и овцам, водившимся на острове.
Тот же самый историк рисует весьма располагающий портрет Якова IV: «Король был народным любимцем, ибо, в отличие от своего отца, не страдал пороком алчности, не окружал себя льстецами, трусами и лизоблюдами и правил, следуя советам самых мудрых из вельмож, а потому завоевал сердца всех людей. Часто, переодевшись, он смешивался с толпой простолюдинов и расспрашивал о короле и о том, как тот правит, и выслушивал мнение, которое составили о нем его подданные».
Свои королевские обязанности Яков выполнял исправно. Властью он обладал большей, чем любой король, который правил со времен Якова I, и употреблял ее для поддержания справедливости и во благо своих подданных, независимо от того, к какому сословию они принадлежали, а потому был любим всеми поголовно. Никогда прежде Шотландия не добивалась большего процветания, чем во время его правления. У нее была солидная доля в мировой торговле, а успехи сэра Эндрю Вуда и внимание, которое король уделил строительству кораблей, заставили уважать страну, владеющую значительными военно-морскими силами.
Достижения эти стали возможны благодаря необычно долгому перемирию или, вернее, мирному договору с Англией. Голову Генриха VII корона увенчала после того, как по королевству прокатилась волна кровопролитнейших междоусобиц, и будучи мудрым и дальновидным монархом, он полагал, что покончить с разорением, в которое повергли королевство войны Йорков с Ланкастерами, поможет мир и спокойствие. И чем упорнее оспаривалось его право на английский престол и чем больше подвергалась Англия риску вторжений и мятежей, тем сильнее он хотел добрососедских отношений с Шотландией.
И все же одна ссора с этой страной из-за некоего персонажа, назвавшегося Ричардом, герцогом Йоркским, осталась весьма памятной. Ричард, второй сын Эдуарда IV, который, как полагали, был умерщвлен в Лондонском Тауэре, стал претендентом на корону Генриха VII. Сторонники короля Генриха держались мнения, что этот мнимый принц на самом деле фламандский простолюдин по имени Перкин Уорбек, которого герцогиня Бургундская (сестра короля Эдуарда IV) выбрала на эту роль. До сих пор невозможно сказать наверняка, был он самозванцем или тем, за кого себя выдавал. В 1496 году Уорбек прибыл в Шотландию в сопровождении роскошной свиты, состоявшей из иностранцев, и с пятнадцатью сотнями воинов, и сделал заманчивые предложения Якову IV, при условии что тот поддержит притязания, предъявленные им Англии. Яков, судя по всему, засомневался в том, что этот человек авантюрист и не тот, за кого он себя выдает. Приняв его приветливо и с почтением, он предложил ему руку леди Кэтрин Гордон, дочери графа Хантли, самой красивой женщины в Шотландии, и пообещал помочь усесться на английский трон.
Шотландский король вторгся для этого в Нортумберленд и призвал жителей этой земли, всегда готовой к ратным подвигам, примкнуть к армии так называемого принца. Однако нортумбрийцев это предложение оставило совершенно равнодушными, а когда авантюрист попросил Якова пожалеть их, шотландский монарх с насмешкой ответил, что доброта его беспредельна, коли он готов вступиться за людей, которые не желают признавать его. В 1497 году англичане отомстили за этот поход вторжением в Берикшир, где они захватили небольшую крепость Эйтон.
В дальнейшем беспокойства ни та, ни другая сторона друг другу не доставляла, поскольку Яков отказался от Перкина Уорбека, то ли удостоверившись в том, что тот не имеет права претендовать на трон, то ли поняв, что у него ничего не получится.
Покинутый Яковом самозванец предпринял в последствии попытку вторгнуться в Англию со стороны Корнуолла, был пойман и казнен в Тайберне. Жена Уорбека, хранившая ему верность, несмотря на все его злоключения, оказалась во власти Генриха VII, который назначил ей пенсию и отдал под покровительство своей королевы. За свое изящество и красоту эту женщину прозвали Белой Розой Шотландии.
Когда на смену этой короткой войне пришло семилетнее перемирие, Генрих проявил дальновидность, превратив его в прочный и продолжительный мир, объединивший хоть на какой-то срок два народа, в чьих интересах было оставаться друзьями, хотя обстоятельства так долго вынуждали их враждовать. Почвой для закоренелой вражды между Англией и Шотландией были злосчастные притязания на превосходство, заявленные Эдуардом I, от которых не пожелал отказаться ни один из его преемников. Это право англичане желали сохранить за собой, а шотландцы, всякий раз оказывали им упорное сопротивление и отказывались покориться. Более века Англия и Шотландия не заключали мирного договора, если не считать нескольких лет, последовавших за Нортгемптонским соглашением.
Весь этот долгий период родственные народы или проливали кровь в страшных войнах, или едва успевали перевести дух во время коротких и непрочных перемирий.
Мудрость Генриха VII подсказала ему, какое лекарство поможет излечить столь непоправимое зло, и он испробовал мягкость и дружелюбие там, где любая сила оказалась бесполезной. Король Англии согласился отдать в жены Якову IV свою дочь Маргариту, красивую и образованную принцессу. Он предложил за ней богатое приданое, брак это должен был стать залогом будущего дружественного союза между Англией и Шотландией, а короли поклялись друг другу вместе стоять стеной против всего остального мира.
К несчастью для обеих стран, но особенно для Шотландии, мир этот, который задумывался как вечный, продержался не дольше десятка лет. Однако мирная политика Генриха VII принесла плоды по прошествии века, ибо брак Якова IV и принцессы Маргариты послужил основой для прекращения в будущем войн между двумя народами: их праправнук Яков VI Шотландский и I Английский стал королем всего острова Великобритания.
Притязание на главенство, которого требовала Англия, не упоминается в договоре, подписанном 4 января 1502 года, но, коль скоро монархи заключили равноправный союз, притязание это, стоившее и шотландцам и англичанам моря крови, можно считать фактически упраздненным.
Важную свадьбу отпраздновали с превеликой пышностью. Графу Суррею, доблестному английскому вельможе, было дано поручение доставить принцессу Маргариту в ее новое королевство Шотландию. Король прибыл встречать ее в аббатство Ньюбэттл, что в шести милях от Эдинбурга, разодевшись в пух и прах: жакет из алого бархата был отделан кантом из золотой парчи, а за спиной у него висел манок, — так называется приспособление для соколиной охоты.
Король Яков был сильным и бесстрашным, оседлав коня, он не вставлял ноги в стремена и пускал его в галоп, оставляя всех позади. Въезжая в Эдинбург с юной невестой, он пожелал, чтоб она сидела позади него, и сперва заставил одного дворянина ехать у него за спиной, чтобы проверить, выдержит ли конь двоих. Оказалось, его скакун чересчур горяч для двоих, тогда король сел впереди невесты на ее смирную лошадку, и они проехались по городу Эдинбургу, наподобие нынешних супругов фермеров, которых ты видишь, когда они направляются в церковь. Для встречи приготовили представление в романтическом духе тех времен. Так, по пути молодым попался шатер, из которого вышел вооруженный до зубов рыцарь с дамой, державшей в руках его охотничий рожок Неожиданно к ним подошел другой рыцарь и увел даму. Но тут первый рыцарь двинулся за вторым и вызвал его на бой. Они скрестили мечи и сражались перед
