— Ничего не имело бы смысла. Или, может быть, все равно имело бы смысл убивать наших врагов?
— Нет, не имело бы. По-моему, нет.
— Нет, нет. Нужно, чтобы люди могли быть счастливыми. Если имеет смысл делать что-нибудь, то только ради счастья, чтобы оно было у всех людей. Разве не в этом смысл всего?
— В этом, Сельва.
— Скажи-ка ты, девушка. Разве не в этом смысл?
IX
— Я не знаю, — ответила Берта.
— Не знаешь! — сказала Сельва. — Это ты только так говоришь, а сама отлично все знаешь. Как можно этого не знать?
— Знает она, знает! — вмешался Эн-2. В глазах у него все еще бегали искры. — Как она может этого не знать, по-твоему?
— Я знаю, что она знает, — сказала Сельва. — Ведь и ты это знаешь. — Она смело глядела на них обоих. — И ты знаешь, и она знает не хуже тебя. А все-таки вы несчастливые.
— Мы несчастливые?
— Да, вы оба.
— Ты в этом уверена?
— Уверена. Оба вы несчастливые. — Старая Сельва снова обратилась к Берте: — Правильно, девушка?
Берта выдержала ее взгляд, но не ответила.
— Нет, — сказала Сельва. — Ты приходишь к себе домой — и что ты делаешь? Входишь в свою комнату — и что ты делаешь?
Берта не отвечала.
— Что же ты делаешь? У тебя там есть кровать, ты ложишься. А потом? Что ты делаешь, когда ложишься? Ничего. Ты даже не спишь.
— Не спит? — переспросил Эн-2.
— Не может спать. Она лежит в постели — и ничего. Ничего у нее нет, кроме призрака.
— Призрака? — сказал Эн-2.
— С нею только призрак.
— Смотри-ка ты! — сказал Эн-2. И обратился к Берте: — С тобою бывает призрак?
Берта не отвечала.
— А у тебя разве иначе? — продолжала Сельва. — Что у тебя-то есть в доме? В комнате? Ничего!
— Ничего?
— Даже хуже. У тебя есть платье, которое висит у двери.
— Платье у двери?
— Я сама видела. Женское платье висит у двери.
Эн-2 обратился к Берте:
— Ты слышишь, что Сельва говорит?
— Да, — ответила Берта.
— Она говорит, что у меня возле двери висит женское платье.
— Да, — ответила Берта.
— Вы несчастливые, — сказала Сельва. — У нее нет друга, а у тебя нет подруги. Вы несчастливые.
— Перестань, Сельва! — крикнул Эн-2.
— У вас только призраки есть.
— По-твоему, у Берты нет друга?
— Нет, конечно.
— Мне тридцать шесть лет, — сказала Берта.
— Ну и что? — ответила Сельва. — Да хоть бы и тридцать шесть детей! Но друга у тебя нет и не было никогда.
— Ты много на себя берешь, Сельва! — сказал Эн-2.
— Это вы много на себя берете. Хотите делать дело, чтобы люди были счастливы, а сами не знаете, что людям нужно, чтобы быть счастливыми.
Эн-2 встал с дивана, на который он сел минуту назад вместе с Бертой, и подошел к старухе.
— Сельва, — сказал он. — Сегодня я счастлив.
— Счастлив? — сказала Сельва.
Она сидела на стуле, прямая и статная, и слегка откинула назад тонко вылепленную голову с седыми волосами, чтобы смотреть ему в лицо.
— Да, — сказал ей Эн-2. — Это самая солнечная зима аж с тысяча девятьсот восьмого года.
— Только сегодня? — спросила она.
— Сегодня.
— С тысяча девятьсот восьмого года?
— Да, за тридцать шесть лет, — сказал Эн-2.
Тогда Сельва опустила серые глаза, перевела взгляд на Берту.
— А девушка-то наша плачет, — сказала она.
X
— Что случилось? — воскликнул Эн-2.
Сельва взяла лежавшее на столе пальто, подняла с полу чемодан и ушла.
— Берта, — сказал Эн-2.
Он приподнял ее лицо и поцелуем высушил на нем слезы.
— Почему, — сказала Берта, — почему ты столько месяцев даже не пытался найти меня? Как ты можешь уходить и не возвращаться? Как ты можешь оставаться один? Как ты можешь оставаться с этим призраком, с этим платьем у двери? Как ты можешь так делать? Как ты можешь?
— А ты как можешь? — спросил Эн-2. — Как ты можешь?
Берта сказала:
— Тебя арестовали в мае.
— В мае.
— С мая это продолжалось до середины августа.
— До середины августа.
— И каждый день я стояла за дверью тюрьмы.
— Там действительно была ты? А не твое платье?
— Это была я. Ты не чувствовал, что это была я?
— Но я злился на тебя, — сказал Эн-2.
— Почему злился? — сказала Берта. — Как ты мог на меня злиться? Почему, когда тебя освободили, ты не пришел ко мне? Как ты мог не прийти ко мне?
— Я писал твое имя на стене в камере.
— Но ведь я, я сама была там, за дверью. Как ты мог не искать меня?
— Я старался тебя найти. Твой дом был разрушен.
— Ты искал меня? Ты в самом деле меня искал?
— Я все еще злился, но искал тебя.
