воды. Водители не покидали своих мест. Мы вшестером рассредоточились по кварталу, чтобы войти в подъезд поодиночке к строго означенному времени.
Задолго до нашего прибытия все подходы к дому были заблокированы людьми Костыля. За объектом велось непрерывное наблюдение. Даже телефон поставили на прослушивание еще с утра, как только Тарасов выдал адрес. Но Витек никуда не звонил. И с ним никто не соединялся через АТС.
Мы не знали, кто еще находится в квартире и здесь ли Сашка. Станет ли Конопля ожесточенно отбиваться, поднимет руки вверх или покончит с собой, попав в безвыходную ситуацию? А что если в критический момент он прикончит Сашку? Ведь потащил он ее с собой как заложницу. От этой мысли у меня холодело внутри.
Мы с Костылем попали в подъезд первыми.
— Жорик, если Сашка с ним, он ее может убить.
— Может, — не стал меня переубеждать Костыль. — Но эти мальчики, — он имел в виду четверку сопровождения, — большие мастера своего дела.
— А кто они? — мне действительно стало интересно, кого Жорик взял с собой на столь рискованное дело.
— Один твой коллега. Только, думаю, посерьезнее — бывший начальник разведки батальона специального назначения. Двое — плюнувшие на нищенскую зарплату омоновцы.
— А четвертый?
— Четвертый — он, скорее, первый. Уволенный после августовского путча офицер отряда «Альфа» КГБ СССР.
— Где ты их раскопал таких?
— Они сами меня нашли. Все жить хотят. В смысле, в достатке жить. А долго или нет — это у кого как получится.
— Не накаркай. Вскоре все собрались.
— Михалыч, — обратился к Жорику тот, кто явно лидировал в четверке. — Ты погоди, пока мы на объект войдем. Вперед не лезь и этого придержи, чтоб не совался. — Он кивнул в мою сторону. — Законтачим, я позову.
— Добро, капитан, — безоговорочно согласился с ним Костыль. — С Богом.
Позже я узнал, что именно этот человек был отставником подразделения «Альфа».
Бывший начальник разведки поднялся на этаж выше. Мы с Жориком остались, не доходя один пролет. Экс-омоновцы и тот, кого назвали капитаном, притаились перед дверью. Она была самой обыкновенной. Никаких тебе суперзамков и обивки из железа. Смотровой глазок тоже отсутствовал, что несомненно было нам на руку. Вернее, им на руку, омоновцам и капитану. А я метал икру от злости на Жорика, который не дал мне возможности самому ворваться в эту чертову квартиру.
Все держали наготове оружие. Разведчик, еще поднимаясь наверх, обнажил «Макарова». Такие же пистолеты были у меня и у Жорика. Омоновцы вооружились ТТ — старыми, но проверенными стволами. Бывший «альфовец» предпочел другим АПС. Боевые возможности этой штуковины известны мне еще с Афгана.
И опять я вспомнил, как Витек добивал раненых душманов из АПСа…
«Это называется контрольный выстрел! Для надежности!» — звучал у меня в ушах его голос. И стало жарко, как тогда, на Афгано-пакистанской границе. Скотина. Разрядить бы ему в башку сейчас весь магазин. Пусть бы попробовал, что это такое — контрольный выстрел.
«Альфовец» достал из кармана какую-то странную трубку с расширениями на концах и приложил ее к двери. Затем приник к другому концу ухом и замер на несколько секунд.
Мы ждали результата прослушивания в крайнем напряжении.
Спрятав трубку, «альфовец» покачал головой, давая нам понять, что за дверью ничего не слышно. Может, там и нет никого вовсе, а мы как дураки последние торчим под дверью пустой квартиры.
Затем капитан посмотрел на одного из бывших омоновцев. Тот, моментально сообразив, что от него хотят, приблизился к двери с набором отмычек.
Выбрал из них одну и стал аккуратно просовывать ее в замочную скважину. Было бы огромной удачей отворить дверь без шума. Возможно, Конопля сейчас спит и тогда удастся взять его тепленьким.
— Костыль! Назад! — взрывом авиабомбы прозвучал голос Витька из-за двери. — Еще одно движение с твоей стороны, и я прирежу девчонку!
Вот так поворот! Как только заговорил Конопля, я, не сдержавшись, рванулся вперед. Но был остановлен железной рукой омоновца. Он схватил меня за плечо так, словно собирался оторвать руку. А Конопля продолжал:
— Жорик! Ты хитер, конечно. Но и я не идиот. Твоих наблюдателей я вычислил еще утром. Тут, с седьмого этажа, хороший обзор. «Мне сверху видно все, ты так и знай!» — издевательски пропел он.
— Лажанулись людишки! — огорченно проговорил Костыль. — Ну да я им задам жару! А тебя, сука, все равно убью. Или ты жить еще собираешься?
— Собираюсь. И долго. Уж тебя переживу.
— Сомневаюсь.
— Не сомневайся!
Мне пришлось заехать в бок омоновцу. Слегка. Чтобы не рассердить его, а лишь напомнить о себе. Он гневно зыркнул глазами и разжал пальцы, которыми сковывал мое плечо.
— Костыль! Ты сейчас уберешься отсюда. И дашь мне возможность уйти из города. Потом твой Красноармеец получит свою девку в эксплуатацию. Иначе я ее замочу, так и знай. Как это в кино говорится?.. Мне терять нечего.
— Витек, не дури, — ответил Жорик. — Если откроешь дверь без сопротивления и если девочка жива, будем разговаривать.
— Костыль, тебе поверить — себя обмануть. Я открою, а ты мне с ходу пулю в лобешник всадишь, да? Так не пойдет.
— Я не блефую, Витек, — продолжал терпеливо Костыль, стараясь не повышать голоса, чтобы не привлечь внимания соседей. — Аэропорт, вокзалы, дороги перекрыты. Все законные бригады против тебя. Ты не уйдешь. Отпусти девчонку — будем говорить, как люди. Может, договоримся.
— Костыль! — Я повернулся к Жорику. — Пусть докажет, что Сашка жива!
— Слышь, Витек! А ну, пусть девка голос подаст. Я хочу знать, что с ней все в порядке.
— Женька! — закричала из-за двери Сашка. — Женечка! Ты здесь?!
Я ломанулся вперед, снеся омоновца со своего пути, и приник губами к замочной скважине:
— Сашка! Родная! Это я! Не бойся ничего. Все будет хорошо. Я спасу тебя.
Сашка мне больше не ответила. Вместо нее снова заговорил Конопля:
— Поворковали, голубки? Хватит. Костыль!
— Слушаю тебя, — отозвался Жорик.
— Теперь ты убедился, что мочалка жива. Выхода у меня и правда нет. Дай подумать.
— Если нет выхода, то о чем думать?
— Пока жив, всегда есть о чем подумать.
— Сколько ты просишь времени?
— Пять минут.
— Две! И не больше!
— Хорошо. Только не вздумайте ломиться. Зарежу девку.
— Мы ждем. Время пошло.
Я повернулся к Жорику и зашептал ему в самое ухо:
— Зачем ждать?! Ты с ума сошел! Он убьет Сашку и свалит!
— Седьмой этаж. Куда свалит? Он птичка, что ли? Две минуты растянулись в вечность. Я готов был самого Жорика убить за то, что он дал Конопле время на раздумья, которое тот мог использовать иначе.
Наконец Конопля дал о себе знать. Приглушенным, внезапно изменившимся голосом. Интересно, что стало бы с моим голосом, окажись я в такой ситуации? Витек заговорил:
— Костыль! Я хорошо подумал. Только подожди, не перебивай. Дай мне высказаться напоследок. Не
