Триве он вел себя совсем иначе. Я же хорошо знаю Фелину и думаю, что она оставила его в неведении, но при этом пообещала, что ты подаришь ему богатство и титул.
— А Фелина часто врет?
Хью помолчал.
— Как сейчас — не знаю, — честно ответил он. — Когда мы были детьми, она то и дело говорила неправду, словно считала, что все обойдется. А почему ты спрашиваешь?
— Потому что я считаю, что она выдумывает про свою беременность, — вымолвила Дженни. — Пег и Сэди считают так же, а уж они-то могут знать, как обстоят дела на самом деле. И еще эта история с ее жемчугом. Она его так и не нашла, а Сэди сказала, что обнаружила украшения на полу. И Фелина ударила ее, когда Сэди спросила, был ли жемчуг среди украденных драгоценностей.
— Понятно… Но коль уж ты заговорила о жемчуге… Еще что-то пропало? — спросил Дуглас.
— Ожерелье леди Джонстон, но потом она обнаружила его там, где положила, — объяснила Дженни.
— Что ж, дорогая, пускай Фелина сама беспокоится о собственном вранье. А мы с тобой на рассвете уезжаем в Торнхилл.
— Но я никогда не видела турниров, — сказала Дженни. — И ты обещал, что все объяснишь мне.
— У меня голова все еще болит, — отозвался Хью. — И если я останусь…
— Вы правда считаете, сэр, что после того, что произошло сегодня вечером, я поверю в то, что головная боль не позволит вам посетить турнир?
— Ты не забывай: Арчи ждет, что я приму в нем участие.
— Тогда скажи ему, что у тебя болит голова!
— Я хочу побыть наедине с тобой, моя любимая Дженни. Твои ласки обещают мне прекрасное будущее.
Так оно и было…
